ПРИГОВОР Центрального районного суда города Тулы от 05.12.2019 № 1-234/2019

ЦЕНТРАЛЬНЫЙ РАЙОННЫЙ СУД ГОРОДА ТУЛЫ

Именем Российской Федерации

ПРИГОВОР
от 5 декабря 2019 года

Центральный районный суд г. Тулы в составе:
председательствующего Косых А.В.,
при секретаре П.,
с участием
государственного обвинителя прокурора Центрального района г. Тулы Тимакова О.Н.,
подсудимой С.Н.КА.,
защитников подсудимой С.Н.КА. — адвоката Чукова Б.А., предоставившего ордер N от 27 сентября 2019 г. и удостоверение N от 13 сентября 2006 г.;
адвоката Сердюкова К.Г., представившего ордер N от 18 октября 2019 г. и удостоверение N от 21 апреля 2003 г.,
подсудимого Ш.,
защитников подсудимого Ш. — адвоката Добрынина В.А., представившего ордер N от 30 сентября 2019 г. и удостоверение N от 31 декабря 2002 г.;
адвоката Королева С.В., представившего ордер N от 08 октября 2019 г. и удостоверение N от 31 декабря 2002 г.,
рассмотрев в открытом судебном заседании в общем порядке судебного разбирательства в помещении суда уголовное дело в отношении
С.Н.КА., <данные изъяты>
обвиняемой в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30 ч. 3 ст. 159 УК РФ,
Ш., <данные изъяты>,
обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30 ч. 3 ст. 159 УК РФ,

установил:

С.Н.КА. и Ш. каждый совершили покушение на мошенничество, то есть умышленные действия, непосредственно направленные на хищение чужого имущества путем обмана и злоупотребления доверием, группой лиц по предварительному сговору, в крупном размере, которое не было доведено до конца по независящим от них обстоятельствам, при следующих обстоятельствах.
Постановлением президиума Тульской областной коллегии адвокатов N от 25 января 2002 г. С.Н.КА. с 01 февраля 2002 г. принята в члены Тульской областной коллегии адвокатов с местом работы в юридической консультации N 14 г. Тулы. С указанного времени адвокат С.Н.КА. осуществляет свою адвокатскую деятельность, внесена в реестр адвокатов Тульской области за номером 71/351.
Согласно ч. 1 ст. 1 Федерального закона N 63-ФЗ от 31.05.2002 «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»: адвокатской деятельностью является квалифицированная юридическая помощь, оказываемая на профессиональной основе лицами, получившими статус адвоката в порядке, установленном настоящим Федеральным законом, физическим и юридическим лицам в целях защиты их прав, свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию.
26 апреля 2018 г. ФИО2 обратилась к адвокату С.Н.КА. с просьбой об оказании ей юридической помощи, связанной с подачей в Зареченский районный суд г. Тулы искового заявления об установлении факта отцовства и фактического принятия наследства, открывшегося после смерти ФИО5 на квартиру по адресу: <адрес>, и представлении ее интересов в суде.
На предложение ФИО2 подсудимая согласилась, сообщив, что представлять интересы потерпевшей она будет совместно с ранее знакомым ей юристом Ш. Оказываемые ими юридические услуги будут стоить 200 000 рублей. В этот же день, по предложению подсудимой ФИО2 оформила у нотариуса соответствующую доверенность на адвоката С.Н.КА. и юриста Ш. сроком на 3 года.
26 апреля 2018 г. ФИО2, действуя согласно вышеуказанной устной договоренности с адвокатом С.Н.КА., находясь в автомобиле Ш. у дома, расположенного по адресу: <адрес>, лично передала адвокату С.Н.КА. и Ш. денежные средства в сумме 200 000 рублей, без оформления, в качестве оплаты за оказание последними вышеуказанных юридических услуг.
В последующем, в связи с требованием потерпевшей официального оформления договорных отношений и передачи денежных средств в сумме 200 000 рублей, между ФИО2 и Ш. заключен договор от 13 июня 2018 г. об оказании квалифицированных юридических услуг на оказание юридической помощи в виде представления ее интересов в Зареченском районном суде г. Тулы в решении вопроса об установлении факта отцовства и установлении фактического принятия наследства, открывшегося после смерти ФИО5 на квартиру по адресу: <адрес>.
В соответствии с условиями указанного договора, ФИО2 обязана оплатить аванс в полном размере 200 000 рублей в период предоставления оказания квалифицированных юридических услуг и по получению положительного решения суда обязуется выплатить премию по договоренности сторон.
27 сентября 2018 г. ФИО2 в подтверждение условий ранее заключенного между ней и Ш. договора об оказании квалифицированных юридических услуг от 13 июня 2018 г., находясь в помещении коллегии адвокатов N 14 г. Тулы, расположенной по адресу: <адрес>, в присутствии С.Н.КА., написала расписку об обязанности заплатить подсудимым гонорар в сумме 200 000 рублей до 01 декабря 2018 г. за благоприятный исход дела.
Таким образом, согласно условиям договоренности, достигнутой между Ш. и С.Н.КА. с одной стороны и ФИО2 с другой стороны, последняя была обязана за оказание квалифицированных юридических услуг в виде представления ее интересов в Зареченском районном суде г. Тулы в решении вопроса об установлении факта отцовства и установлении фактического принятия наследства, открывшегося после смерти ФИО5 на квартиру по адресу: <адрес>, выплатить С.Н.КА. и Ш. денежное вознаграждение в общей сумме 400 000 рублей, из которых 200 000 рублей — это аванс и 200 000 рублей — гонорар за благоприятный исход дела.
25 октября 2018 г., в период времени с 08 часов 00 минут до 12 часов 00 минут, у адвоката С.Н.КА., находившейся в помещении коллегии адвокатов N 14 г. Тулы, расположенной по адресу: <адрес>, возник умысел, направленный на хищение имущества ФИО2 в виде денежных средств в крупном размере, группой лиц по предварительному сговору, путем обмана и злоупотребления доверием.
С.Н.КА., сообщила своему знакомому Ш., находившемуся в это же время в этом же месте, о своих намерениях и предложила ему совместно с ней совершить хищение денежных средств ФИО2, группой лиц по предварительному сговору, в крупном размере, путем обмана и злоупотребления доверием.
Ш. с предложением адвоката С.Н.КА. согласился, вступив тем самым в предварительный сговор с последней на совершение мошенничества в отношении ФИО2
С.Н.КА. и Ш. распределили между собой преступные роли, согласно которым Ш., следуя советам и рекомендациям адвоката С.Н.КА., должен был изготовить заведомо подложные экземпляры договора об оказании квалифицированных юридических услуг от 13 июня 2018 г., в которых указать ложные, заведомо несоответствующие действительности сведения об обязанности ФИО2, кроме аванса в размере 200 000 рублей, оплатить Ш. премию в размере 10% от наследственного имущества и имущества по завещательным вкладам, открытым на наследодателя ФИО5, в качестве вознаграждения за проделанную юристом работу, вместо условия о выплате премии по договоренности сторон по получению положительного решения суда, после чего, под обманным предлогом забрать у ФИО2 оригинальные экземпляры договоров от 13 июня 2018 г. об оказании квалифицированных юридических услуг на оказание юридической помощи, а затем, совместно с адвокатом С.Н.КА. убедить ФИО2 скрыв от нее внесение вышеуказанных ложных условий, подписать подложные экземпляры договора, и впоследствии, в случае отказа ФИО2 оплатить дополнительное денежное вознаграждение за оказанные ей юридически услуги, взыскать с нее путем обращения в Щербинский районный суд г. Москвы соответствующего искового заявления, приложив к нему подложный экземпляр договора в качестве подтверждения незаконных требований, полученные же в результате преступных действий денежные средства безвозмездно и противоправно обратить в свою пользу и распорядиться ими по своему усмотрению.
25 октября 2018 г., Ш., в период времени с 08 часов 00 минут до 12 часов 00 минут, находясь на территории города Тулы, на неустановленном в ходе следствия компьютере, реализуя единый с адвокатом С.Н.КА. преступный умысел, действуя совместно и согласованно с последней, следуя ее советам и указаниям, согласно своей роли, осознавая общественную опасность и противоправный характер своих действий, изготовил заведомо подложный экземпляр договора об оказании квалифицированных юридических услуг от 13 июня 2018 г., в котором указал ложные, заведомо несоответствующие действительности сведения об обязанности ФИО2, кроме аванса в размере 200 000 рублей, оплатить Ш. премию в размере 10% от наследственного имущества и имущества по завещательным вкладам, открытым на наследодателя ФИО5, в качестве вознаграждения за проделанную юристом работу, вместо условия о выплате премии по договоренности сторон по получению положительного решения суда.
После этого, 25 октября 2018 г. ФИО2, действуя в соответствии с условиями ранее заключенного между ней и Ш. договора об оказании квалифицированных юридических услуг от 13 июня 2018 г. и написанной ей 27 сентября 2018 г. расписки об обязанности заплатить гонорар в сумме 200 000 рублей до 01 декабря 2018 г. за благоприятный исход дела, прибыла в помещение коллегии адвокатов N 14 г. Тулы по адресу: <адрес>, где передала адвокату С.Н.КА. и Ш. денежные средства в сумме 200 000 рублей в качестве гонорара за благоприятный исход дела, получив от последнего соответствующую расписку.
Таким образом, ФИО2 в полном объеме выполнила свои договорные обязательства по выплате С.Н.КА. и Ш. денежного вознаграждения в сумме составляющей всего 400 000 рублей, за оказание ей данными лицами квалифицированных юридических услуг в виде представления ее интересов в Зареченском районном суде г. Тулы, из которых 200 000 рублей — аванс и 200 000 рублей — гонорар за благоприятный исход дела.
25 октября 2018 г., в период времени с 14 часов 00 минут до 18 часов 00 минут, Ш., находясь в помещении коллегии адвокатов N 14 г. Тулы по адресу: <адрес>, продолжая реализовывать свой корыстный умысел, направленный на хищение имущества ФИО2 в виде денежных средств в крупном размере, группой лиц по предварительному сговору, путем обмана, действуя в соответствии с заранее достигнутой договоренностью с адвокатом С.Н.КА., в соответствии со своей ролью, под ложным предлогом необходимости внесения данных об адвокате С.Н.КА. в условия договора об оказании квалифицированных юридических услуг от 13 июня 2018 г., получил у ФИО2 оригинальные экземпляры указанного договора и уничтожил их, заменив заранее изготовленными заведомо подложными экземплярами договора об оказании квалифицированных юридических услуг от 13 июня 2018 г., содержащими ложные, заведомо несоответствующие действительности сведения об обязанности ФИО2, кроме аванса в размере 200 000 рублей, оплатить Ш. премию в размере 10% от наследственного имущества и имущества по завещательным вкладам, открытым на наследодателя ФИО5, в качестве вознаграждения за проделанную юристом работу, вместо условия о выплате премии по договоренности сторон по получению положительного решения суда.
С.Н.КА., действуя совместно с Ш., находясь в указанное время и месте, предложили ФИО2 подписать данные подложные экземпляры договора. При этом подсудимые, действуя в соответствии с заранее достигнутой ими договоренностью, злоупотребляя доверием ФИО2, воспользовавшись тем, что в результате продолжительного общения и оказания юридических услуг к ним сложились доверительные отношения, как к добросовестным, ответственным и опытным юристам, умышленно скрыли от ФИО2 информацию о внесенных в договор вышеуказанных ложных, заведомо несоответствующих действительности сведений, ввели ее в заблуждение, сообщив, что данные экземпляры договора полностью соответствуют оригиналу. ФИО2, являясь введенной адвокатом С.Н.КА. и Ш. в заблуждение, доверяя им, являясь не осведомленной о внесенных в договор изменениях в части дополнительной обязанности по оплате Ш. премии в размере 10% от наследственного имущества и имущества по завещательным вкладам, открытым на наследодателя ФИО5, в качестве вознаграждения за проделанную юристом работу, вместо условия о выплате премии по договоренности сторон по получению положительного решения суда, подписала данные подложные экземпляры договора.
21 ноября 2018 г. решением Зареченского районного суда г. Тулы исковые требования ФИО2 удовлетворены, установлен факт признания отцовства ФИО5 в отношении ФИО2, за ней признано право собственности на <адрес> в порядке наследования после смерти ФИО5
После этого, в период с 10 января 2019 г. по 27 января 2019 г., ФИО2 прибыла в помещение коллегии адвокатов N 14 г. Тулы по адресу: <адрес>, к С.Н.КА. и Ш. для получения копии вышеуказанного судебного решения.
В указанное время и месте, С.Н.КА. и Ш., продолжая реализовывать совместный единый умысел, направленный на хищение имущества ФИО2 в виде денежных средств в крупном размере, группой лиц по предварительному сговору, путем обмана и злоупотребления доверием, при передаче вышеуказанного судебного решения стали вводить ФИО2 в заблуждение относительно наличия у нее неисполненных обязательств о выплате им денежного вознаграждения за оказанные юридические услуги и требовать данное денежное вознаграждение, заведомо зная, что договорные обязательства по оплате ФИО2 исполнены в полном объеме, однако последняя выполнять данные незаконные требования отказалась.
28 января 2019 г., в период времени с 08 часов 00 минут до 18 часов 00 минут, Ш., осуществляя совместный с адвокатом С.Н.КА. умысел, направленный на хищение имущества ФИО2 в виде денежных средств в крупном размере, группой лиц по предварительному сговору, путем обмана и злоупотребления доверием, заведомо зная, что ФИО2 полностью выполнила свои договорные обязательства по оплате оказанных ей юридических услуг, действуя согласно заранее достигнутой преступной договоренности, в соответствии со своей ролью, осознавая общественную опасность и противоправный характер своих действий, предвидя возможность и неизбежность наступления общественно-опасных последствий в виде причинения имущественного ущерба ФИО2 в крупном размере, и желая их наступления, с целью незаконного обогащения, направил в Щербинский районный суд г. Москвы, расположенный по адресу: <адрес>, исковое заявление о взыскании с ФИО2 задолженности по договору об оказании квалифицированных юридических услуг от 13 июня 2018 г. и расписке от 27 сентября 2018 г. на общую сумму 960 130 (девятьсот шестьдесят тысяч сто тридцать) рублей 24 (двадцать четыре) копейки, приложив к исковому заявлению копию подложного экземпляра договора об оказании квалифицированных юридических услуг от 13 июня 2018 г., содержащего ложные, заведомо несоответствующие действительности сведения об обязанности ФИО2, кроме аванса в размере 200 000 рублей, оплатить Ш. премию в размере 10% от наследственного имущества и имущества по завещательным вкладам, открытым на наследодателя ФИО5, в качестве вознаграждения за проделанную юристом работу, вместо условия о выплате премии по договоренности сторон по получению положительного решения суда.
08 апреля 2019 г. с целью пресечения преступной деятельности подсудимых ФИО2 обратилась с заявлением в правоохранительные органы.
22 апреля 2019 г. размер исковых требований Ш. к Б. был уменьшен до 760 130 (семьсот шестидесяти тысяч ста тридцати) рублей 24 (двадцати четырех) копеек путем направления в Щербинский районный суд г. Москвы, расположенный по адресу: <адрес> уточненного искового заявления.
Впоследствии, являясь изобличенными в совершении действий, направленных на совершение преступления, и достоверно осведомленными об обращении ФИО2 в правоохранительные органы, адвокат С.Н.КА. и Ш. по независящим от них обстоятельствам не сумели довести до конца свой преступный умысел, направленный на хищение имущества ФИО2 в виде денежных средств в крупном размере, путем обмана и злоупотребления доверием, группой лиц по предварительному сговору, и были вынуждены 28 мая 2019 г. направить в Щербинский районный суд г. Москвы, расположенный по адресу: <адрес> заявление об отказе от исковых требований.
В судебном заседании подсудимая С.Н.КА. вину в совершении преступления не признала.
Из показаний, данных С.Н.КА. в судебном заседании и при проведении предварительного расследования 02 сентября 2019 г., которые были оглашены в порядке п. 1 ч. 1 ст. 276 УПК РФ следует, что ее отношения с ФИО2 касались оказания ей юридической помощи, связанной с установлением родственных отношений и вступления в наследство открывшегося после смети ее отца ФИО5
С апреля по ноябрь 2018 года ей и юристом Ш. была проделана значительная работа по делу ФИО2 в Зареченском районном суде г. Тулы. 21 ноября 2018 г. по иску потерпевшей было вынесено положительное решение и она получила право на наследство в размере более 5 млн. рублей.
За ее работу потерпевшая рассчиталась полностью и заплатила ей 400 000 рублей. По соглашению она выполнила свои обязательства в полном объеме. К ней потерпевшая претензий не имела, что подтвердила в своем заявлении.
С Ш. потерпевшая работала по отдельному договору, где были указаны условия оплаты его работы. С ним ФИО2 не рассчиталась, хотя должна была заплатить ему по его договору 200 000 рублей. ФИО2 не стала с ним рассчитываться из-за сложившихся с ним неприязненных отношений и ее корыстной заинтересованности.
ФИО2 подала на нее жалобу в связи с тем, что Ш. является ее племянником, о чем потерпевшая знала.
Ей известно, что Ш. подавал в суд исковое заявление о взыскании с ФИО2 задолженности по договору об оказании квалифицированных юридических услуг от 13 июня 2018 г. и расписке от 27 сентября 2018 г. При этом, он действовал в рамках закона. Она никакого участия в подготовке и подаче в суд искового заявления не принимала.
ФИО2 не вернула Ш. подписанные три договора от 13 июня 2018 г.
Указала, что уголовное дело в отношении Ш. было возбуждено спустя 10 дней после его добровольного отказа от исковых требований. О том, что ФИО2 подала заявление в правоохранительные органы Ш. не знал и она ему об этом не говорила. Сама она знала только о том, что потерпевшая подала жалобы в адвокатскую палату и управление юстиции.
Указала, что не поддерживает свои показания от 08 июня 2019 г., так как они были подготовлены следователем, который заставил их подписать под психологическим воздействием и угрозой помещения в изолятор. Указала, что в обвинительном заключении не указана ее роль в совершении преступления, что не дает ей возможности защищаться (т. 4 л.д. 211-213).
Подсудимый Ш. в судебном заседании вину в совершении вменяемого преступления также не признал в полном объеме.
Пояснил суду, что по просьбе ранее незнакомой ФИО2 13 июня 2018 г. между ним и потерпевшей должен был быть заключен договор об оказании юридических услуг, согласно условий которого, он обязался представлять интересы ФИО2 в Зареченском районном суде г. Тулы. Указанный договор был подписан им в трех экземплярах, но не был подписан ФИО2, так как ее не было в г. Туле.
Согласно условиям договора от 13 июня 2018 г. аванс был определен в сумме 200 000 рублей, также в договоре была указана премия, которая будет выплачена в случае положительного решения суда, размер которой должен был быть определен впоследствии по договоренности сторон.
Первичные договоры об оказании квалифицированных юридических услуг, датированные 13 июня 2018 г. были изготовлены им в 3-х экземплярах, в день обращения к нему знакомой потерпевшей — ФИО23, и переданы последней для их подписания ФИО2 Сумма его вознаграждения за оказываемые ФИО2 услуги составляла 200 000 рублей, что подтверждается распиской от 27 сентября 2018 г., которую потерпевшая написала впоследствии и передала ему через С.Н.КА., когда он был за границей.
До 25 октября 2018 г. его экземпляры подписанного договора не были возвращены потерпевшей, несмотря на его неоднократные просьбы об их возврате.
В ходе рассмотрения гражданского дела в Зареченском районном суде г. Тулы результаты первой судебной генетической экспертизы оказались отрицательными для ФИО2
25 октября 2018 г. в суде стало известно, что в состав наследственной массы входит не только квартира, но и вклады, имеющиеся на счетах в банках, умершего ФИО5.
В связи с увеличением наследственной массы, а также продолжительностью рассмотрения гражданского дела в Зареченском районном суде г. Тулы, необходимостью назначения повторной судебной генетической экспертизы и получению дополнительного биоматериала, между ним и потерпевшей состоялся разговор о размере премии, в случае получения положительного результата, предусмотренной первоначальным договором.
Между ним и ФИО2 была достигнута обоюднаядоговоренность о том, что в случае вынесения решения Зареченскимрайонным судом г. Тулы в пользу ФИО2,сумма его вознаграждения составит 10% от стоимости наследственного имущества. Потерпевшая была согласна и не оспаривала его предложение о включении премии в размере 10% в договор. В связи с изложенным, потерпевшая подписала с ним 25 октября 2018 г. договор с условием о 10% премии от наследственного имущества в качестве вознаграждения за проделанную юристом работу. Условие о выплате 200 000 рублей осталось без изменения.
Подписание нового текста договора, и его датирование 13 июня 2018 г. было вызвано тем, что оказание юридических услуг ФИО2 им началось с июня 2018 г.
Изменения в ранее не заключенный договор он внести не имел возможности, поскольку ни одного экземпляра первого договора ФИО2 ему не вернула.
После изготовления нового текста договора, он передал указанный договор ФИО2 для ознакомления, она его прочитала в присутствии его и С.Н.КА., после чего добровольно подписала.
В ноябре 2018 года Зареченским районным судом г. Тулы по исковому заявлению ФИО2 было вынесено положительное решение, в связи с чем, у потерпевшей возникло обязательство по выплате премии по договору от 13 июня 2018 г.
Однако, получив положительный результат по гражданскому делу и сумму наследства около 6 млн.рублей, потерпевшая отказалась исполнять достигнутые между ними договоренности по договору и имеющейся расписке от 27 сентября 2019 г., написанной ею собственноручно.
В личной беседе в конце ноября 2018 г. ФИО2 пояснила ему, что будет расторгать с ним договор с условием премии 10%, так как у нее на руках имеется первый экземпляр договора.
Впоследствии, в ноябре, декабре 2018 г. и январе 2019 г. они с потерпевшей неоднократно созванивались, пытались урегулировать сложившуюся ситуацию.
В одном из телефонных разговоров, который состоялся 10 января 2019 г. между ним и ФИО2, свидетелем которого являлся ФИО19, потерпевшая отказалась исполнять условия договора о 10% премии, в связи с чем, он пояснил ей, что будет вынужден обратиться в суд с иском.
Пояснил, что действовал строго в соответствии с законом и условиями заключенного с потерпевшей договора. Когда переговоры не принесли результата, он обратился в суд.
Изначально сумма его исковых требований составляла 960 000 рублей, однако указанная сумма была заявлена ошибочно, поскольку он неверно рассчитал сумму наследственного имущества.
Сумма исковых требований включала в себя — 10% от стоимости наследственной массы и 200 000 рублей по расписке от 27 сентября 2018 г.
В процессе рассмотрения его искового заявления Щербинским районным судом г. Москвы, 23 апреля 2019 г., им было подано уточненное исковое заявление, в котором он уменьшил исковые требования до 760 000 рублей.
Ему известно, что ФИО2 заплатила С.Н.КА. — 400 000 рублей за ее работу, о чем имеется адвокатское соглашение N от 26 апреля 2018 г. между подсудимой и потерпевшей и квитанция об оплате 400 000 рублей: 200 000 рублей ФИО2 передала С.Н.КА. — 26 апреля 2018 г., и 200 000 рублей она передала подсудимой — ДД.ММ.ГГГГ, хотя расписку написал он.
Его работа по гражданскому делу оставалась полностью без оплаты.
27 мая 2019 г. он отказался от своих законных исковых требований к ФИО2, не зная о каких-либо следственных мероприятиях и ОРМ, за 10 дней до возбуждения в отношении него уголовного дела. Он отказался от иска по семейным обстоятельствам, а также нежелания ФИО2 с ним рассчитаться.
Кроме того, ФИО2 провоцировала его отказаться от иска путем подачи заявления в отношении С.Н.КА. в Адвокатскую палату, зная, что адвокат С.Н.КА. является его родственницей.
17 января 2019 г. ФИО2, приехала в офис к С.Н.КА. за своими документами вместе с ФИО23 и сыном ФИО20
Пока ФИО2 отсутствовала, он довел до сведения ее сына, что последняя не рассчиталась с ним за работу и он будет вынужден обратиться в суд за защитой своих прав.
С.Н.КА. вернула потерпевшей доверенность от 26 апреля 2018 г., а потерпевшая написала расписку о том, что претензий не имеет.
На его просьбу рассчитаться с ним, ФИО2 ответила отказом, на что он пояснил, что обратится в суд.
Указал, что обвинения ФИО2 в мошенничестве вызваны тем, что она не захотела платить за его работу.
Пояснил, что ранее данные на следствии показания от 07 июня 2019 г. не поддерживает, поскольку они не соответствуют действительности.
Данные показания он давал под психологическим давлением следователя ФИО31, а также других лиц участвующих на допросе. У него требовали подписать протокол допроса в редакции, предложенной следователем под угрозой избрания меры пресечения в виде содержания под стражей.
Допрос продолжался в ночное время более четырех часов подряд, после 12 часов ночи адвокат ФИО21 в связи с плохим самочувствием подал заявление, о том, что отказался от дальнейшего допроса и следственных действии. Указанное заявление в материалах дела отсутствует.
Кроме того, он сам плохо себя чувствовал и говорил об этом следователю ФИО31, однако отметок об этом в протоколе не имеется.
Полагал, что протокол допроса в качестве подозреваемого от 07 июня 2019 и протокол очной ставки между ним и ФИО2 являются недопустимыми доказательствами.
В период допроса, он отправлял смс-сообщения родственникам, в которых писал, что его незаконно задержан и преступления он не совершал.
Несмотря на то, что подсудимые вину в совершении преступления не признали, их виновность в совершении вышеуказанного преступления подтверждается совокупностью следующих доказательств, представленных стороной обвинения.
Из показаний Ш., данных им 07 июня 2019 г. при проведении предварительного расследования, которые были оглашены в судебном заседании в порядке п. 1 ч. 1 ст. 276 УПК РФ следует, что у него есть тетя С.Н.КА., которая является адвокатом Коллегии адвокатов N 14 г. Тулы.
Примерно с 2017 года он числится у нее неофициально помощником адвоката, помогает ей. По роду своей деятельности он занимается оказанием юридических услуг в области гражданского права. Периодически он находится у С.Н.КА. в офисе N 114 по адресу: <адрес>. Иногда он пользуется ее компьютером для составления документов. 26 апреля 2018 г. к С.Н.КА. в офис пришла ФИО2, которая обратилась к подсудимой за помощью.
Потерпевшая пояснила, что у нее умер биологический отец, но их родство не установлено. В связи с этим, для установления родственных отношений и последующего вступления в наследство, возникла необходимость обращения в Зареченский районный суд г. Тулы. ФИО2 попросила ей помочь в этом вопросе. При нем потерпевшая показала и передала какие-то документы. С.Н.КА. предложила потерпевшей заключить договор с ним, поскольку если заключать соглашение с адвокатом, то надо платить большой налог. При этом С.Н.КА. заверила потерпевшую, что сама будет вести его дело и решать все финансовые вопросы. ФИО2 это устроило. С.Н.КА. пояснила ФИО2, что юридические услуги будут стоить 200 000 рублей и что деньги нужно будет заплатить в этот же день. Между ним и С.Н.КА. была ранее достигнута договоренность, согласно которой денежные средства, полученные от клиента они делили в равных долях. С.Н.КА. сказала потерпевшей, что она может снять деньги со счета покойного. Также С.Н.КА. сказала оформить на них доверенность у нотариуса. В тот же день вечером он вместе с подсудимой на его автомобиле подъехал к дому ФИО2 по адресу: <адрес>. Потерпевшая в машине, в его присутствии передала С.Н.КА. 200 000 рублей наличными, при этом никаких документов, подтверждающих передачу денежных средств, они не составляли и не подписывали. Впоследствии со слов С.Н.КА. ему стало известно, что ФИО2 требует оформления официального договора о передаче подсудимой денежных средств.
13 июня 2018 г. он по указанию С.Н.КА. составил договор на оказание юридической помощи в установлении фактического принятия наследства, открывшегося после смерти ФИО5, защите ее прав в виде представления интересов в Зареченском районном суде г. Тула. Согласно договору ФИО2 обязана ему оплатить аванс в размере 200 000 рублей в период предоставления оказания квалифицированных юридических услуг и по получению положительного решения суда обязуется выплатить ему премию по договоренности сторон. После составления договоров в 3 экземплярах он их подписал и передал по просьбе ФИО2 ее знакомой. Эти договоры передавались в присутствии С.Н.КА. В тот же день знакомая потерпевшей забрала 3 экземпляра договоров. После этого С.Н.КА. составила исковое заявление в пользу ФИО2 и подала его в Зареченский суд г. Тула. 26 сентября 2018 г. потерпевшая приехала в офис С.Н.КА. N 114 по адресу: <адрес>.
Он по указанию С.Н.КА., пользуясь тем, что ФИО2 не разбирается в юридических вопросах, убедил потерпевшую написать расписку о том, что она обязуется до 01 декабря 2018 г. заплатить ему и С.Н.КА. еще 200 000 рублей за «благоприятный исход дела». Расписка была написана потерпевшей под диктовку С.Н.КА.
25 октября 2018 г. примерно с 10 до 12 часов, в своем офисе по адресу: <адрес>, адвокат С.Н.КА. предложила ему, пользуясь доверием ФИО2, заменить договор об оказании квалифицированных юридических услуг от той же даты, что и первый договор, указанный выше, то есть от 13 июня 2018 г. и включить в пункт 2.1. договора, что заказчик ФИО2 обязуется осуществить оплату аванса в полном размере 200 000 рублей в период предоставления оказания квалифицированных юридических услуг, а также обязуется выплатить премию в размере 10% от наследственного имущества и имущества по завещательным вкладам, открытым на ФИО5 в качестве вознаграждения за проделанную юристом работу. При этом С.Н.КА. сказала, что о новых условиях договора потерпевшей пояснять ничего не нужно и что она сама отвлечет ФИО2, они скажут подписать ей переделанный им договор, а старые договора оставят у себя и уничтожат. С.Н.КА. сказала, что так они смогут легко заработать. Он понимал, что данные действия будут незаконны, но из-за того, что хотел заработать денег, согласился на это предложение.
25 октября 2018 г. примерно в 13 часов ФИО2 снова приехала в офис С.Н.КА., где передала в его присутствии последней денежные средства в сумме 200 000 рублей. Потерпевшая пояснила, что указанные денежные средства это гонорар за благоприятный исход дела и больше она платить ничего не будет. В этот раз ФИО2 попросила написать расписку, которую он написал.
Под предлогом написания расписки, он по указанию С.Н.КА. попросил у ФИО2 первые 3 экземпляра договора, заключенного с ним 13 июня 2018 г., якобы для внесения в него сведений об участии С.Н.КА. Он, понимая, что совершает противоправные действия, с целью получения материальной выгоды, согласился с предложением С.Н.КА. и на ее компьютере внес изменения в условия договора, указав ложные сведения об обязанности ФИО2, кроме оплаты аванса в размере 200 000 рублей, оплатить ему премию в размере 10% от наследственного имущества и имущества по завещательным вкладам, открытым на наследодателя ФИО5 в качестве вознаграждения за проделанную работу юристом. Примерно через полчаса он объявил ФИО2, что целесообразнее оставить все как есть, но учитывая то, что он уничтожил старый договор, нужно «переподписать» новый, с теми же условиями и той же датой. После этого ФИО2 доверяя ему и С.Н.КА., не читая, подписала новый договор.
Решение по делу потерпевшей вынесено Зареченским районным судом г. Тулы 21 ноября 2018 г., исковые требования удовлетворены. ФИО2 унаследовала квартиру и вклады.
После этого, в конце ноября, в офисе у С.Н.КА., с целью обмана ФИО2 и завладениями ее деньгами, подсудимая в устной форме на словах стала требовать от потерпевшей передать 200 000 рублей, которые были прописаны в договоре в качестве премии за благоприятный исход ее дела. Однако ФИО2 отказалась это сделать и сказала, что ничего им не должна. Потерпевшая была очень удивлена этому и пыталась пояснить, что уже передала все деньги, включая и премию. Подсудимая дала ему указание составить исковое заявление о взыскании с ФИО2 денег на сумму 960 000 рублей. При этом С.Н.КА. пояснила ему, что таким путем они получат от ФИО2 еще деньги в сумме 200 000 рублей. Подсудимая пояснила, что если они подадут такое заявление то потерпевшая прибежит к ним и они получат от нее еще 200 000 рублей. Он, понимая, что изначально договор был заключен между ним и ФИО2 всего на 200 000 рублей, с целью извлечения материальной выгоды написал соответствующее исковое заявление и направил иск в Щербинский районный суд г. Москвы по месту регистрации потерпевшей. С.Н.КА. помогала ему в написании искового заявления, давала советы и рекомендации. Подачей данного иска преследовалась цель того, чтобы ФИО2 выплатила им именно 200 000 рублей. Когда ФИО2 узнала об иске, то написала на С.Н.КА. заявление в Адвокатскую палату Тульской области. После этого у подсудимой могли возникнуть проблемы с потерей статуса адвоката. В результате он по указанию С.Н.КА. договорился с ФИО2 о том, что заберет свое исковое заявление, взамен того, что потерпевшая заберет свое заявление из адвокатской палаты. В результате 28 мая 2019 г. при встрече с ФИО2 в г. Москве он по просьбе С.Н.КА. отказался от иска и написал соответствующую расписку о том, что не имеет претензий к потерпевшей. В ответ она отозвала свою жалобу (т. 4 л.д. 91-96).
Из показаний С.Н.КА., данных 08 июня 2019 г. при проведении предварительного расследования, которые были оглашены в судебном заседании в порядке п. 1 ч. 1 ст. 276 УПК РФ следует, что она является адвокатом.
26 апреля 2018 г. к ней обратилась ФИО2 за юридической помощью Потерпевшая пояснила, что у нее умер отец, но родство с отцом не установлено. Для установления родственных отношений и последующего вступления в наследство, возникла необходимость обращения в Зареченский районный суд г. Тулы. ФИО2 попросила ей помочь в этом вопросе. Ш. в тот день находился в офисе в Коллегии адвокатов N 14 и присутствовал при этом разговоре. Она предложила ФИО2 заключить договор с Ш. На вопрос ФИО2 почему договор будет заключен не с ней, она ответила, что если заключать соглашение с адвокатом, надо будет платить большой налог. Она убедила потерпевшую в том, что сама будет вести ее дело и решать все финансовые вопросы. Она пояснила ФИО2, что юридические услуги будут стоить 200 000 рублей и что деньги нужно будет заплатить в этот же день. Между ней и Ш. была ранее достигнута договоренность, согласно которой денежные средства, полученные от клиента они делят в равных долях. В тот же день вечером она вместе с подсудимым на его автомобиле подъехали к дому ФИО2 по адресу: <адрес>. ФИО2 в автомобиле передала ей в присутствии Ш. 200 000 рублей, при этом никаких документов они не подписывали. Впоследствии ФИО2 потребовала оформления официального договора о передаче денежных средств.
13 июня 2018 г. Ш. составил договор на оказание юридической помощи в установлении фактического принятия наследства, открывшегося после смерти ФИО5. Согласно договору ФИО2 обязана оплатить аванс в полном размере 200 000 рублей в период предоставления оказания квалифицированных юридических услуг и по получению положительного решения суда обязуется выплатить Ш. премию по согласованию с ФИО2 После составления договоров в 3 экземплярах подсудимый их подписал и передал по просьбе ФИО2 ее знакомой. Эти договоры передавались в ее присутствии. После этого она составила исковое заявление и подала его в Зареченский суд г. Тулы.
26 сентября 2018 г. ФИО2 приехала в ее офис N 114 по адресу: <адрес>. В связи с тем, что объем работы увеличился она предложила ФИО2 увеличить гонорар за работу еще на 200 000 рублей, а всего до 400 000 рублей, на что последняя согласилась. Поскольку у нее не имелось денежных средств, то она написала ей расписку, что передаст 200 000 рублей. Расписка была написана ФИО2 под диктовку в присутствии Ш.
Она с подсудимым при изучении нотариальных документов узнали, что ФИО2 наследует значительную сумму денег и квартиру, в связи с чем, она решила получить от ФИО2 еще 200 000 рублей, но понимала, что на ее предложение о повышении гонорара ФИО2 ответит отказом, решила обмануть потерпевшую.
В связи с чем, она 25 октября 2018 г. примерно с 10 до 12 часов, в своем офисе по адресу: <адрес>, сказала Ш., заменить договор об оказании квалифицированных юридических услуг от 13 июня 2018 г. и включить в пункт 2.1. договора, что заказчик ФИО2 обязуется осуществить оплату аванса в полном размере 200 000 рублей в период предоставления оказания квалифицированных юридических услуг, а также обязуется выплатить премию в размере 10% от наследственного имущества и имущества по завещательным вкладам, открытым на ФИО5 в качестве вознаграждения за проделанную юристом работу. Она сделала это, чтобы данным договором можно было воздействовать на ФИО2 с целью получения от нее 200 000 рублей. При этом она сказала подсудимому, что о новых условиях договора потерпевшей пояснять ничего не нужно и что так они смогут легко заработать, на что Ш. согласился.
25 октября 2018 г. примерно в 13 часов ФИО2 снова приехала в офис, где передала в присутствии Ш. ей вторую часть гонорара 200 000 рублей. ФИО2 пояснила, что указанные денежные средства это гонорар за благоприятный исход дела и больше она платить ничего не будет. Потерпевшая попросила написать ей расписку. Под предлогом написания расписки, подсудимый по ее указанию попросил у потерпевшей первые 3 экземпляра договора, заключенного 13 июня 2018 г., якобы для внесения в него сведений о ее участии. Она указала подсудимому на ее компьютере внести изменения в условия договора и указать ложные сведения об обязанности ФИО2, кроме оплаты аванса в размере 200 тысяч рублей, оплатить премию в размере 10% от наследственного имущества и имущества по завещательным вкладам, открытым на наследодателя ФИО5 в качестве вознаграждения за проделанную работу юристом, что он и сделал. Примерно через полчаса Ш. объявил ФИО2, что целесообразнее оставить все как есть, но учитывая то, что он уничтожил старый договор, нужно «переподписать» новый, с теми же условиями и той же датой. ФИО2, доверяя ей и Ш., не читая, подписала новый договор.
Решение по делу ФИО2 вынесено Зареченским районным судом г. Тулы 21 ноября 2018 г., исковые требования удовлетворены. Потерпевшая унаследовала квартиру и вклады. После этого, в конце ноября, в ее офисе, она в устной форме стала требовать от ФИО2 передать 200 000 рублей, которые были прописаны в договоре в качестве премии за благоприятный исход ее дела. Однако ФИО2 отказалась это сделать и сказала, что ничего не должна. Она дала Ш. указание составить исковое заявление о взыскании с ФИО2 денежные средства в сумме 960 000 рублей, чтобы запугать ее и получить от нее 200 000 рублей. Ш. написал исковое заявление и направил его в Щербинский районный суд г. Москва. Она помогала ему в написании искового заявления. Когда ФИО2 узнала об иске, то написала на нее заявление в Адвокатскую палату Тульской области. Поскольку у нее могли возникнуть проблемы с потерей статуса адвоката, Ш. по ее указанию договорился с ФИО2 о том, что заберет свое исковое заявление, взамен того, что потерпевшая заберет свое заявление из адвокатской палаты. 28 мая 2019 г. Ш. по ее просьбе отказался от иска (т. 4 л.д. 154-159).
Из показаний потерпевшей ФИО2, данных в судебном заседании и при проведении предварительного расследования, которые были оглашены в порядке ч. 3 ст. 281 УПК РФ следует, что 23 апреля 2018 г. умер ее отец ФИО5, который проживал в г. Туле и в ее свидетельстве о рождении отцом указан не был.
26 апреля 2018 г. она обратилась к адвокату Коллегии адвокатов г. Тулы N 14 С.Н.КА. с просьбой помочь ей в оформлении наследства. Подсудимая пояснила ей, что ее услуги будут стоить 200 000 рублей, которые надо заплатить в тот же день. При этом пояснила, что она может снять необходимую сумму со счета отца. Также С.Н.КА. указала на необходимость оформления доверенности у нотариуса на представление ее интересов на нее и юриста Ш., который с ней работает. Она оформила доверенность и сняла деньги в банке.
Вечером С.Н.КА. и Ш. подъехали на машине к дому по адресу: <адрес>, где она находилась с ФИО23
В машине она передала С.Н.КА. 200 000 рублей, при этом никаких расписок не взяла. Уже дома, в г. Москве, она поняла свою ошибку, позвонила С.Н.КА., сказав ей, что они не заключили договор. На что последняя заверила ее, что договор будет подписан в следующий раз. По ее просьбе С.Н.КА. передала ее знакомой ФИО23 в г. Туле договор оказания квалифицированной юридической помощи между ней и Ш., датированный 13 июня 2018 г., а не 26 апреля 2018 г., когда ей были переданы деньги и выдана доверенность.
На ее вопрос почему договор не с ней, а с Ш., подсудимая ответила, что если заключать соглашение с адвокатом, надо будет платить налог. С.Н.КА. ее заверила, что сама будет вести дело. Исковое заявление в суд было подано в середине июля 2018 года.
27 сентября 2018 г. она приехала в г. Тулу на судебное заседание в Зареченский районный суд г. Тула. С.Н.КА. пригласила ее в свой офис N 114 по адресу: <адрес>, где они вместе с Ш., убедили ее написать им расписку о том, что она обязуется до 01 декабря 2018 г. заплатить им еще 200 000 рублей за «благоприятный исход дела». Под их диктовку она написала расписку.
25 октября 2018 г. она снова приехала в г. Тулу, сняла деньги в банке и в период времени с 14 часов 00 минут до 18 часов 00 минут, находясь в помещении коллегии адвокатов N 14 г. Тулы по адресу: <адрес> денежные средства в сумме 200 000 рублей передала С.Н.КА. В этот раз она попросила написать расписку, которую, написал Ш.
Подсудимый попросил у нее экземпляры договора, заключенного с ним 13 июня 2018 г., для внесения в него сведений об участии С.Н.КА. Она передала ему 3 экземпляра договоров, которые лежали у нее в документах. После чего, Ш. объявил ей, что целесообразнее оставить так, как есть, но учитывая то, что он уничтожил старый договор, нужно «переподписать» новый, с теми же условиями и той же датой, что она и сделала, поскольку доверяла ему.
При этом у нее в телефоне осталась фотография первого договора с ценой 200 000 рублей с подписью Ш. Данный договор она впоследствии распечатала и передала следователю.
Подсудимая участвовала во всех судебных заседаниях по делу, что отражено в материалах дела, хотя между ней не было подписано соглашение на оказание юридической помощи.
Решение по ее делу было вынесено Зареченским районным судом г. Тулы 21 ноября 2018 г., исковые требования удовлетворены. С.Н.КА. передала ей копию решения у них в офисе. Ш. спросил у нее по-поводу выплаты денег еще в размере 200 000 рублей, но она ответила, что все выплатила и ничего больше выплачивать не будет. Тогда С.Н.КА. сказала, что они подадут в суд.
В марте 2019 года ей пришла повестка в Щербинский районный суд г. Москвы с приложением искового заявления Ш. о том, что она должна ему свыше 960 000 рублей.
Как оказалось, «новый» договор, переподписанный в октябре 2018 года, содержал неизвестное ей условие о том, что она должна заплатить Ш. 10% от всего наследственного имущества, полученного ей.
Об этом она услышала впервые, ранее такое условие не оговаривалось. В иске также не было сведений о том, что в апреле и октябре 2018 года она передала С.Н.КА. и Ш. по 200 000 рублей, а всего 400 тысяч рублей.
14 мая 2018 г. ей на мобильный телефон позвонил Ш. и попросил ее написать отказ от жалоб, которые она подавала в компетентные органы о проведении проверки в отношении С.Н.КА. Такие жалобы она подавала на имя председателя Тульской областной адвокатской палаты и в Управление Министерства юстиции Российской Федерации по Тульской области.
21 мая 2018 г. она приехала в г. Тулу и решила без предупреждения заехать в офис к С.Н.КА. С собой она взяла свой личный диктофон RitmixRR, для записи беседы со С.Н.КА.
В ходе разговора С.Н.КА. пояснила ей, что она провела по кассе полученные от нее денежные средства в сумме 400 000 рублей, при этом заплатила налог в сумме 52 000 рублей. При этом она указала, что между ними было заключено соглашение об оказании юридической помощи, хотя никакого соглашения не было. Она заключала договор с Ш. Сказала, что так как она написала жалобу, она все официально оформила. С.Н.КА. неоднократно повторила, что не была инициатором направления в Щербинский районный суд искового заявления, а сделал все это Ш. по собственной воле.
При этом С.Н.КА. постоянно требовала, чтобы она как можно быстрее подписала заявление об отзыве жалобы на ее действия, так как рассмотрение этой жалобы состоится 31 мая 2019 г.
Указала, что выполнила все денежные обязательства перед С.Н.КА. и Ш., заплатила им 200 000 рублей в апреле 2018 года, а также еще 200 000 рублей в октябре 2018 года за «благоприятный исход дела», о чем имеется расписка, написанная Ш.
Пояснила, что доверяла подсудимым, поскольку у них сложились доверительные отношения, они были юристом и адвокатом, она не знала, что они могут ее обмануть (т. 1 л.д. 235-241, т. 2 л.д. 90-97).
Из показаний свидетеля ФИО23, данных в судебном заседании и при проведении предварительного расследования, которые были оглашены в порядке ч. 3 ст. 281 УПК РФ следует, что 26 апреля 2018 г. она со своей знакомой ФИО2 приехали в офис адвоката С.Н.КА. по адресу: <адрес>, офис N 114 по вопросу оформления наследства умершего отца потерпевшей.
ФИО2 объяснила свою проблему, на что подсудимая пояснила, что ей необходимо через суд установить отцовство умершего ФИО5. Впоследствии от ФИО2 она узнала, что услуги С.Н.КА. будут стоить 200 000 рублей, при этом необходимо заплатить в тот же день. ФИО2, по совету подсудимой сняла деньги в банке и оформила доверенность у нотариуса на представление С.Н.Н. и Ш., который со слов подсудимой с ней работает. Вечером С.Н.КА. и Ш. подъехали на машине к дому по адресу: <адрес>. В это время она находилась дома у потерпевшей. ФИО2 сказала ей, что в машине передала подсудимым 200 000 рублей, при этом никаких документов не взяла. Находясь в г. Москве, потерпевшая позвонила С.Н.КА., указав, что они не заключили договор.
По просьбе ФИО2 она приехала в офис к С.Н.КА., где в ее присутствии Ш. составил и распечатал договор оказания юридических услуг между ним и ФИО2, датированный 13 июня 2018 г. Она забрала 3 экземпляра договора, подписанные Ш. Подсудимый пояснил ей, что потерпевшей необходимо подписать договоры и один экземпляр привезти ему. Впоследствии, она данные экземпляры договоров потерпевшей передала. Со слов потерпевшей ей известно, что она написала подсудимым расписку о том, что обязуется заплатить им еще 200 000 рублей за «благоприятный исход дела». Впоследствии она данные денежные средства им передала, о чем Ш. написал расписку и попросил переподписать договор, заключенный с ним 13 июня 2018 г. что ФИО2 и сделала. При этом у потерпевшей осталась фотография первого договора. Примерно в начале декабре 2018 года они с ФИО2 и ее сыном приехали в офис подсудимой за копией решения суда. Со слов потерпевшей ей известно, что подсудимые стали у нее требовать еще 200 000 рублей. ФИО2 сказала, что уже все им выплатила и ничего не должна. В марте 2019 года потерпевшей пришла повестка о вызове в Щербинский районный суд г. Москвы с приложением искового заявления Ш., согласно которому она должна ему свыше 960 000 рублей. После этого ФИО2 написала жалобы на имя председателя Тульской областной адвокатской палаты и в Управление Министерства юстиции Российской Федерации по Тульской области о незаконных действиях С.Н.КА. (т. 2 л.д. 44-48, 86-89).
Из показаний свидетеля ФИО20, данных в судебном заседании и при проведении предварительного расследования, которые были оглашены в порядке ч. 3 ст. 281 УПК РФ следует, что со слов матери ФИО2 ему известно, что она по совету своей знакомой ФИО23, которая проживает по адресу: г. Туле обратилась к адвокату С.Н.КА. по вопросу оформления наследства.
По взаимной договоренности, мать передала подсудимым за их услуги денежные средства в сумме 200 000 рублей, а также оформила на них доверенность. В телефонном разговоре, мать попросила подсудимую заключить с ней договор. По просьбе матери договор от 13 июня 2018 г. в офисе С.Н.КА. забрала ФИО23 Впоследствии договор ФИО23 передала его матери. По просьбе подсудимых его мать написала им расписку о том, что обязуется до 01 декабря 2018 г. заплатить им еще 200 000 рублей за «благоприятный исход дела». 25 октября 2018 г. мать передала деньги С.Н.КА., о чем Ш. написал расписку. Ш. взял у матери экземпляры договора, заключенного с ним 13 июня 2018 г., для внесения в него сведений об участии С.Н.КА. Затем Ш. объявил матери, что необходимо все оставить как есть. Пояснил, что уничтожил старый договор и необходимо подписать новый договор, с теми же условиями и той же датой, что мать и сделала. При этом новый договор она не читала, полагая, что никаких изменений в нем нет. У нее осталась фотография первого договора с суммой 200 000 рублей и подписью Ш.
Примерно в январе 2019 года он с матерью и ФИО23 приехал в офис С.Н.КА. за решением суда. Ш. пригласил его поговорить наедине и пояснил, что по условиям договора он имеет право на 10% от общей наследства и что так положено по закону, потребовал заплатить ему еще денег. Указал, что в противном случае он подаст на мать иск в суд. Затем С.Н.КА. передала им копию судебного решения. С.Н.КА. и Ш. стали спрашивать у них, не хотят ли они еще их отблагодарить. На что его мать ответила, что уже все им выплатила и ничего не должна. Тогда С.Н.КА. пояснила, что Ш. подаст в суд. В марте 2019 года его матери пришла повестка о вызове в Щербинский районный суд города Москвы с приложением искового заявления Ш. о том, что мать должна ему свыше 960 000 рублей. Как оказалось, что переподписанный в октябре 2018 года договор, содержал неизвестное условие о том, что мать должна заплатить Ш. 10% от всего наследственного имущества, хотя ранее такое условие не оговаривалось. После этого мать написала жалобы на имя председателя Тульской областной адвокатской палаты и в Управление Министерства юстиции Российской Федерации по Тульской области о незаконных действиях С.Н.КА. (т. 2 л.д. 49-53).
Кроме того, виновность С.Н.КА. и Ш. в совершении преступления подтверждается следующими письменными и вещественными доказательствами:
— протоколом очной ставки от 15 июля 2019 г. между подозреваемыми С.Н.КА. и Ш., в ходе которой подозреваемая пояснила обстоятельства оказания ей юридической помощи потерпевшей ФИО2 (т. 2 л.д. 64-68);
— протоколом очной ставки от 07 июня 2019 г. между подозреваемым Ш. и потерпевшей ФИО2, в ходе которой подозреваемый был изобличен потерпевшей в совершении преступления, при этом показав, что она не согласна, с показаниями ФИО2 (т. 1 л.д. 169-173);
— протоколом очной ставки от 27 августа 2019 г. между потерпевшей ФИО2 и свидетелем ФИО19, согласно которым она показала, что каких-либо фраз о дополнительных договорах, заключенных с Ш. она не произносила, так как не знала о них. Сам телефонный разговор действительно был, Ш. настаивал на том, что она должна ему заплатить еще деньги, на что она сказала, что платить ничего не будет, так как все денежные средства она уже выплатила и ничего не должна. Фразу о том, что «несмотря на то, что она подписала последующие договоры, все равно ничего платить не будет» она не произносила и не могла произнести, так как она знала только о первом договоре, о втором договоре она ничего не знала (т. 2 л.д. 133-136);
— протоколом осмотра предметов от 05 августа 2019 года, согласно которому осмотрены:- 1 бумажный конверт, имеющий надпись «Конверт N 1, N от 31.05.2019». Конверт оклеен бумажной биркой с оттиском печати «для пакетов N 9 Управление ФСБ России по Тульской области». При осмотре из объекта извлечен компакт-диск типа CD-R с выполненной чернилами черного цвета надписью «N». Для воспроизведения вышеуказанного диска использовался привод DVDLG, встроенный в системный блок Celeron, колонки Genius. При загрузке диска его содержимое автоматически определяется как CD-аудио, файл N общая длительность аудио — 28 мин. 53 сек. На аудиозаписи происходит разговор двух женщин в помещении. Разговор женщин о том, что получен иск из суда на сумму 960 000, о подмене старого договора на новый с условиями, с которыми она не согласна, о том, что денежные средства в сумме 400 000 рублей проведены и заплачен налог, о необходимости отзыва жалобы в обмен за отказ от исковых требований; 2 бумажный конверт, содержащий надпись «Конверт N 2, Nс от 27.05.2019». Конверт оклеен бумажной биркой с оттиском печати «для пакетов N 9 Управление ФСБ России по Тульской области». При осмотре из объекта извлечен компакт-диск типа CD-R с выполненной чернилами черного цвета надписью «Nс от 27.05.2019». Для воспроизведения вышеуказанного диска использовался привод DVDLG, встроенный в системный блок Celeron, колонки Genius, общая длительность аудио — 39 мин. 30 сек. На аудиозаписи слышен разговор мужчины по имени Владимир, женщин по имени Светлана и по имени Надежда Константиновны Из разговора следует, что Владимир настаивает на необходимости отзыва жалоб в обмен на отказ от иска, Светлана изобличает его в подмене договора на договор с условиями, о которых они не договаривались (т. 3 л.д. 167-201);
— протоколом осмотра предметов от 06 августа 2019 г., согласно которому осмотрены материалы гражданского дела N 2-1002/2018 по иску Б. к администрации г. Тулы об установлении факта отцовства с проведением экспертизы ДНК, установлении фактического принятия наследства открывшегося после смерти в порядке наследования, признании права собственности на квартиру.
При осмотре материалов гражданского дела, обнаружены следующие документы:
— определение о принятии искового заявления ФИО2 к администрации г. Тулы об установлении факта отцовства с проведением экспертизы ДНК, установлении фактического принятия наследства, открывшегося после смерти в порядке наследования, признании права собственности на квартиру от 16 июля 2018 года, согласно которому судьей Зареченского районного суда города Тулы принято решение о принятии искового заявления ФИО2 к производству;
— исковое заявление ФИО2 в Зареченский районный суд г. Тулы от 02 июля 2018 г., согласно которому, последняя просит: установить факт родственных отношений между умершим ДД.ММ.ГГГГ ФИО5 ДД.ММ.ГГГГ г.р. и ФИО2; признании ФИО5 биологическим отцом ФИО2; установлении факта фактического принятия наследства ФИО2, открывшегося после смерти ФИО5, на квартиру, расположенную по адресу: <адрес> порядке наследования 1-й очереди по закону; признании права собственности в порядке наследования на квартиру, расположенную по адресу: <адрес>; проведении судебной генетической экспертизы ДНК в судебном порядке для установления факта признания отцовства между ФИО2 и ФИО5;
— ордер адвоката С.Н.КА. от 02 августа 2018 г. на представление интересов ФИО2 в Зареченском районном суде г. Тулы (основание выдачи ордера — соглашение N);
— свидетельство о праве на наследство по завещательным распоряжениям, выданные временно исполняющим обязанности нотариуса города Тулы ФИО3 ФИО4, согласно которым удостоверено, что ФИО2 является наследницей ФИО5, умершего ДД.ММ.ГГГГ. Наследство состоит из денежных вкладов, хранящихся в Тульском отделении N Среднерусского банка ПАО «Сбербанк России», филиале N Банка ВТБ (ПАО), Тульском РФ АО «Россельхозбанк»;
— заключение эксперта N ФГБУ «РЦСМЭ» Минздрава России от 24 октября 2018 г., согласно которому, вероятность того, что ФИО5 действительно является биологическим отцом ФИО2, по результатам исследования, составляет 99,98%.;
— решение Зареченского районного суда г. Тулы от 21 ноября 2018 года, согласно которому исковые требования ФИО2 удовлетворены, установлен факт признания отцовства ФИО5 в отношении ФИО2, за ней признано право собственности на <адрес> в порядке наследования после смерти ФИО5 (т. 2 л.д. 197-198);
— протоколом осмотра предметов от 22 августа 2019 г., согласно которому осмотрены материалы гражданского дела N 2-2181/2019 по иску Ш. к ФИО2 о взыскании задолженности по договору об оказании квалифицированных юридических услуг. Гражданское дело состоит из одного тома. При осмотре материалов гражданского дела, наряду с прочими, обнаружены следующие документы, имеющие значение для уголовного дела:
— определение от 01 февраля 2019 года о принятии к производству искового заявления Ш. к ФИО2 о взыскании задолженности по договору об оказании квалифицированных юридических услуг, согласно которому судьей Щербинского районного суда города Москвы ФИО24 принято решение о принятии искового заявления Ш. к производству;
— исковое заявление Ш. в Щербинский районный суд г. Москвы от 28 января 2019 г., поступившее в Щербинский районный суд г. Москвы 28 января 2019 г., согласно которому Ш. просит: взыскать в пользу истца Ш. с ответчика ФИО2 задолженность по договору об оказании квалифицированных юридических услуг от 13 июня 2018 года в размере 760 130 рублей 24 копейки; взыскать в пользу истца Ш. с ответчика ФИО2 деньги в сумме 200 000 рублей 00 копеек по расписке от 27 сентября 2018 г. Кроме того, в данном исковом заявлении Ш. указано, что «заказчик оплатил аванс Исполнителю в размере — 200 000 рублей, что подтверждается написанной собственноручно распиской Исполнителем и переданной Заказчику при заключении договора об оказании квалифицированных юридических услуг»;
— договор об оказании квалифицированных юридических услуг от 13 июня 2018 года на оказание юридической помощи в виде представления интересов ФИО2 в Зареченском районном суде г. Тулы в решении вопроса об установлении факта отцовства и установлении фактического принятия наследства, открывшегося после смерти ФИО5 на квартиру по адресу: <адрес>, в котором имеется условие об обязанности ФИО2, кроме аванса в размере 200 000 рублей, оплатить Ш. премию в размере 10% от наследственного имущества и имущества по завещательным вкладам, открытым на наследодателя ФИО5, в качестве вознаграждения за проделанную юристом работу;
— расписка Ш. от 25 октября 2018 г. о получении им денежных средств от ФИО2 по договору об оказании квалифицированных юридических услуг в сумме 200 000 рублей;
— расписка ФИО2 от 27 сентября 2018 г. о том, что она гарантирует гонорар в сумме 200 000 рублей за результат по делу о признании отцовства, деньги должна предоставить до 01 декабря 2018 года;
— уточненное исковое заявление о взыскании задолженности по договору об оказании квалифицированных юридических услуг от 13 июня 2018 г. и расписке от 27 сентября 2018 г., согласно которому Ш. просит: взыскать в пользу истца Ш. с ответчика ФИО2 задолженность по договору об оказании квалифицированных юридических услуг от 13 июня 2018 г. в размере 560 130 рублей 24 копейки; взыскать в пользу истца Ш. с ответчика ФИО2 деньги в сумме 200 000 рублей 00 копеек по расписке от 27.09.2018. Кроме того, в данном исковом заявлении Ш. указано, что «заказчик ФИО2 13 июня 2018 г. оплатила аванс исполнителю в размере — 200 000 рублей, что подтверждается написанной собственноручно распиской исполнителем и переданной Заказчику при заключении договора об оказании квалифицированных юридических услуг»;
— заявление об отказе от исковых требований от 24 мая 2019 г., поступившее в Щербинский районный суд г. Москвы 28 мая 2019 г., согласно которому истец Ш. просит принять отказ от исковых требований к ответчику ФИО2 и прекратить производство по делу.
— определение Щербинского районного суда города Москвы от 06 августа 2019 г., согласно которому от представителя истца ФИО19 принят отказ от иска ФИО2 о взыскании задолженности по договору об оказании квалифицированных юридических услуг. Производство по гражданскому делу N 2-21871/2019 по исковому заявлению ФИО2 о взыскании задолженности по договору об оказании квалифицированных юридических услуг прекращено (т. 3 л.д. 42-43);
— протоколом осмотра предметов от 20 августа 2019 г., согласно которому осмотрено дисциплинарное дело N в отношении адвоката С.Н.КА.
При осмотре материалов дисциплинарного дела, обнаружены следующие документы:
— жалоба ФИО2 на действия адвоката С.Н.КА., поступившая в Тульскую областную адвокатскую палату 16 апреля 2019 г., в которой ФИО2 описала мошеннические действия адвоката С.Н.КА. и Ш.;
— объяснение адвоката С.Н.КА. от 24 апреля 2019 г., из которого следует, что она совместно с Ш. занималась представлением интересов ФИО2 в Зареченском районном суде г. Тулы, каких-либо денежных средств от ФИО2 она не получала, соглашение с ФИО2 об оказании ей юридической помощи было бесплатным, все денежные средства от ФИО2 получил Ш.;
— соглашение N об оказании юридической помощи от 26 апреля 2018 г., согласно которому адвокат С.Н.КА. с одной стороны и ФИО2 с другой стороны заключили соглашение, предметом которого является оказание ФИО2 юридической помощи, в частности — участие в сборе документов для суда, нотариуса, участие в судебном заседании первой инстанции. Согласно п 3.1 юридическая помощь по настоящему соглашению оказывается бесплатно. Информация о номерах ордеров, выданных по настоящему соглашению, а также о сумме оплаченного вознаграждения отсутствует;
— протокол N заседания Квалификационной комиссии Тульской областной адвокатской палаты по дисциплинарному производству N от 26 апреля 2019 года, согласно которому С.Н.КА. пояснила, что представляла интересы ФИО2 бесплатно, Ш. получил от ФИО2 400 000 рублей, что подтверждается написанной им распиской, а так же некрасиво поступил по отношению к ФИО2 Кроме того, в ходе выяснения у С.Н.КА. обстоятельств и нарушений, которые были выявлены в ходе проверки ее деятельности, председателем комиссии ФИО35 задавался С.Н.КА. вопрос следующего содержания: «Вы знаете, что с аналогичными жалобами гр. ФИО2 обратилась не только в палату, но и в СУ СК России по Тульской области и в УМЮ РФ по Тульской области?», на что адвокатом С.Н.КА. был дан ответ следующего содержания «она будет писать, да. Грозилась президенту написать»;
— сведения об ознакомлении С.Н.КА. с материалами дисциплинарного дела на 59 листах от 31 мая 2019 г., имеющиеся на последнем листе дисциплинарного дела N (т. 3 л.д. 136-137);
— протоколом осмотра предметов от 10 августа 2019 г., согласно которому были осмотрены расписка ФИО2 — изъятая в ходе выемки у подозреваемого Ш. 08 августа 2019 г.; копия квитанции от 20 мая 2019 г. и соглашения N об оказании юридической помощи от 26 апреля 2018 г. — изъятые в ходе выемки у подозреваемой С.Н.КА. от 07 августа 2019 г.; фотокопия договора об оказании квалифицированных юридических услуг от 13 июня 2018 г., договор об оказании квалифицированных юридических услуг от 13 июня 2018 г., диктофон «Ritmix», расписка Ш. — изъятые 07 августа 2019 г. в ходе выемки у потерпевшей ФИО2; СД диск содержащий файлы формата «ВОРД» и документы на 17 листах — изъятые в ходе обыска по адресу: <адрес>, оф. 114 08.06.2019; три диска CD-R N, СD-R Nc, CD-R OTO/2/5314/CD-R/, которые на основании постановления от 10 марта 2019 года признан и приобщен к уголовному делу N 1.19.02700004.550061 в качестве вещественного доказательства (т. 3 л.д. 204-221);
— заверенными копиями вышеуказанных документов, которые имеются в материалах дела (т. 3 л.д. 1-41; 44-135; 147-166);
— заключением эксперта N от 20 августа 2019 г., согласно которому на обратной стороне листа поступившего на исследование соглашение N об оказании юридической помощи от 26.04.2018 между ФИО2 и С.Н.КА., были выявлены первоначальные реквизиты (замазанные пастой типа «Штрих») следующего содержания: — на второй строке 3.1 — рукописная запись (бесплатно); на первой строке пункта 5 — рукописная запись «(бесплатно)» (т. 4 л.д. 9-11);
— заключением эксперта N от 19 августа 2019 г., согласно которому подписи от имени ФИО2, расположенные в документах: договор об оказании квалифицированных юридических услуг от 13 июня 2018 г. между ФИО2 и Ш., копия квитанции сер. N от 20.05.2019 на имя ФИО2, договор об оказании квалифицированных юридических услуг от 13 июня 2018 г. между ФИО2 и Ш. выполнены самой ФИО2. Подпись от имени ФИО2, расположенная в соглашении N об оказании юридической помощи от 26 апреля 2018 г. между ФИО2 и С.Н.КА. выполнена не самой ФИО2, а иным лицом с подражанием подлинной подписи-модели ФИО2 (т. 4 л.д. 24-30);
— заключением эксперта N от 29 августа 2019 г., согласно которому подписи от имени ФИО2, расположенный в ниже перечисленных документах: — договор об оказании квалифицированных юридических услуг от 13 июня 2018 г. между ФИО2 и Ш. (копия на 2-х листах, 2-ой лист, строка «Заказчик»); договор об оказании квалифицированных юридических услуг от 13 июня 2018 г. между ФИО2 и Ш. (электрофотография на 3-х листах, изображение подписи на 2-ом листе, строка «Заказчик») выполнены самой ФИО2.
Подписи от имени Ш., расположенные в вышеперечисленных договорах об оказании квалифицированных юридических услуг в разделе (строке) «Исполнитель», выполнены самим Ш. Подпись от имени ФИО2, расположенная в нижней части копии квитанции сер. N N от 20 мая 2019 г. на имя ФИО2 (строка «Оплатил»), выполнена самой ФИО2.
Подпись от имени ФИО2, расположенная в соглашении N об оказании юридической помощи от 26 апреля 2018 г. между ФИО2 и С.Н.КА. (раздел «Доверитель», строка «подпись»), выполнена не самой ФИО2, а иным лицом с подражанием подлинной подписи — модели ФИО2
Установить, Ш., С.Н.КА., или иным лицом, выполнена данная подпись не представляется возможным по причинам, изложенным в исследовательской части заключения (т. 4 л.д. 71-79)
Кроме того, судом непосредственно в судебном заседании осмотрены вещественные доказательства: расписка ФИО2, изъятая в ходе выемки у подозреваемого Ш. 08 августа 2019 г.; копия квитанции от 20 мая 2019 г. и соглашения N об оказании юридической помощи от 26 апреля 2018 г., изъятые в ходе выемки у подозреваемой С.Н.КА. от 07 августа 2019 г.; фотокопия договора об оказании квалифицированных юридических услуг от 13 июня 2018 г., договор об оказании квалифицированных юридических услуг от 13 июня 2018 г., диктофон «Ritmix», расписка Ш., изъятые 07 августа 2019 г. в ходе выемки у потерпевшей ФИО2; СД диск, содержащий файлы формата «ВОРД» и документы на 17 листах — изъятые в ходе обыска по адресу: <адрес>, оф. 114 08 июня 2019 г.
Из прослушанных аудиозаписей на дисках CD-R N, СD-R Nc, следует, что ФИО2 изобличает Ш. и С.Н.КА. в подмене договора на договор с условиями, о которых они не договаривались.
Суд не установил, каких-либо процессуальных нарушений при проведении экспертами ФИО26 и ФИО39, имеющими специальные познания и необходимую квалификацию, технико-криминалистической и почерковедческой судебных экспертиз, выводы которых содержатся в заключениях N от 20 августа 2019 г. (т. 4, л.д. 9-11), N от 19.08.2019 (т. 4 л.д. 24-30), N от 29.08.2019 (т. 4 л.д. 71-79).
Выводы экспертов мотивированы, на все вопросы даны конкретные, обоснованные ответы. Сведения о квалификации экспертов имеются в заключении, не доверять им у суда оснований не имеется.
При составлении заключений эксперты были предупреждены об ответственности за дачу ложного заключения.
Выводы специалиста АНО «Экспертно-правовой центр» ФИО27, содержащиеся в его заключении от 06.09.2019 представленном стороной защиты о том, что заключения эксперта N от 19 августа 2019 г. и N от 29 августа 2019 г. составлены с нарушением требований законодательства и вызывают сомнение, не являются основанием для признания указанных экспертных заключений недопустимыми доказательствами.
Вопросы оценки представленных доказательств относятся к исключительной компетенции суда и не могут быть разрешены путем привлечения специалиста.
Доказательства, полученные в ходе производства ОРМ получены в соответствии с требованием закона, а потому суд считает их допустимыми.
Оснований сомневаться в том, что на прослушанных в судебном заседании записях разговоров имеются голоса иных лиц, а не подсудимых и потерпевшей у суда оснований не имеется.
Из протоколов допросов от 15 августа 2019 г. и от 20 августа 2019 г. следует, что прослушав соответствующие диски Ш. и С.Н.КБ. подтвердили содержание разговоров и то, что голоса на них принадлежат им и ФИО2 (т. 4 л.д. 121-125, 187-192).
Оценивая представленные стороной обвинения доказательства, суд приходит к выводу, что показания потерпевшей и свидетелей, данные ими как при проведении предварительного расследования, так и в судебном заседании, в целом непротиворечивы и последовательны, согласуются друг с другом, и иными собранными по делу доказательствами.
Незначительные расхождения и неточности в показаниях потерпевшей и свидетелей не являются основанием для признания данных показаний недопустимыми доказательствами, поскольку в целом все показания непротиворечивы, последовательны, подтверждены иными доказательствами.
Кроме того, незначительные расхождения и неточности показаний на квалификацию действий подсудимых не влияют.
Вопреки доводам защиты, оснований для признания недопустимыми доказательствами показаний свидетелей ФИО23 и ФИО20 не установлено.
Доводы защиты о том, что в протоколах допроса указанных свидетелей их показания совпадают не являются основанием для признания их показаний недопустимыми.
Выводы специалиста АНО «Экспертно-правовой центр» ФИО29 подтвержденные им в судебном заседании, содержащиеся в заключении представленном стороной защиты от 04 ноября 2019 г. о том, что показания свидетелей ФИО23 и ФИО20 в протоколах их допроса заимствованы из протокола допроса ФИО2 также не являются основанием для признания показаний данных свидетелей недопустимыми доказательствами, поскольку указанные свидетели, как и потерпевшая допрашивались следователем по одним и тем же обстоятельствам уголовного дела.
Кроме того, показания, данные при проведении предварительного расследования указанные свидетели подтвердили, а также в судебном заседании в целом дали аналогичные показания.
Сомнений во вменяемости потерпевшей у суда не имеется, доказательств, свидетельствующих у нее каких-либо психических или иных заболеваний, которые лишают ее возможности осознавать происходящее и давать не соответствующие действительности показания, подсудимой и стороной защиты не представлено.
Суд учитывает поведение потерпевшей в судебном заседании, которое адекватно происходящему, она давала последовательные показания, которые подтверждаются иными доказательствами, в связи с чем, оснований для признания ее показаний недопустимыми не имеется.
Представленное стороной защиты заключение специалиста в области судебно-психиатрической экспертизы АНО «Экспертно-правовой центр» ФИО30 от 18 октября 2019 г. доказательством невменяемости потерпевшей не является.
Не доверять показаниям потерпевшей и свидетелей у суда нет оснований, поскольку не установлена их заинтересованность в исходе дела и оснований для оговора ими подсудимых не имеется, в связи с чем, суд признает показания потерпевшей и свидетелей допустимыми и достоверными.
Показания Ш. и С.Н.КА. изложенные в протоколах допросов от 07 июня 2019 г. и от 08 июня 2019 г. соответственно в части признания вины в совершении вменяемого преступления суд оценивает как достоверные.
Факт того, что вышеуказанные показания были даны в силу оказанного на подсудимых давления следователями и иными лицами не нашли своего подтверждения в судебном заседании.
Допрошенный в качестве свидетеля защиты ФИО21 пояснил в судебном заседании, что присутствовал в качестве защитника 07 июня 2019 г. при допросе Ш. следователем ФИО31 В его присутствии никакого давления со стороны следователя на Ш. не оказывалось, показания он давал добровольно, посторонних лиц в кабинете не находилось. Указал, что при проведении очной ставки плохо себя чувствовал и подал следователю заявление о прекращении очной ставки, однако допрос был продолжен.
Допрошенные в судебном заседании в качестве свидетелей следователи ФИО31 и ФИО32, не доверять которым у суда оснований не имеется, пояснили, что в рамках расследования уголовного дела допрашивали 07 июня 2019 г. и от 08 июня 2019 г. соответственно в качестве подозреваемых Ш. и С.Н.КА., которые давали показания добровольно, в присутствии защитников, без оказания на них какого-либо давления. Допрос длился в течение времени, указанного в протоколах допросов. Следователь ФИО31 пояснил, что адвокат ФИО21 при проведении очной ставки заявления о ее прекращении не подавал.
Из протокола допроса Ш. от 07 июня 2019 г. следует, что допрос начат в 17 часов 00 минут и окончен в 20 часов 00 минут, протокол подписан подозреваемым и защитником без замечаний, после личного прочтения (т. 4 л.д. 91-96).
Из протокола допроса С.Н.КА. от 08 июня 2019 г. следует, что допрос начат в 17 часов 20 минут и окончен в 19 часов 30 минут, протокол подписан подозреваемой и защитником без замечаний, после личного прочтения (т. 4 л.д. 154-159).
Кроме того, из представленных государственным обвинителем сведений следует, что на основании рапорта следователя ФИО31 от 09 сентября 2019 г. руководителем следственного отдела ФИО33 была проведена проверка, в ходе которой нарушений требований законодательства при допросе Ш. и С.Н.КА. не установлено.
Таким образом, материалами дела и показаниями вышеуказанных свидетелей подтверждается, что допрос Ш. и С.Н.КА. 07 июня 2019 г. и 08 июня 2019 г. соответственно был проведен без нарушений требований законодательства, оснований для исключения из числа доказательств, показаний Ш. и С.Н.КА. изложенных в вышеуказанных протоколах допросов не имеется.
Показания подсудимых, данные 07 июня 2019 г. и 08 июня 2019 г. в части того, что, направляя в Щербинский районный суд г. Москвы исковое заявление к ФИО2 они намеревались получить от потерпевшей 200 000 рублей суд оценивает как недостоверные, они опровергаются показаниями потерпевшей о том, что она выплатила все денежные средства по договору оказания услуг в полном объеме и ничего не была должна подсудимым, а также суммой исковых требований Ш. к потерпевшей, которая изначально составляла 960 130 рублей 24 копейки.
Показания подсудимых, данные в ходе проведения предварительного расследования о том, что их умысел был направлен на получение от потерпевшей 200 000 рублей суд расценивает как позицию защиты, направленную на избежание уголовной ответственности за более тяжкое преступление.
Показания, данные подсудимыми в судебном заседании суд оценивает как недостоверные и данные с целью избежать ответственности за совершенное преступление, относящееся к категории тяжких и направленное против собственности, избежав, тем самым наказание за содеянное, а также, как желание последних ввести суд в заблуждение относительно случившегося и их преступного умысла, направленного на покушение на мошенничество, то есть хищение имущества потерпевшего путем обмана и злоупотребления доверием.
Данные подсудимыми в судебном заседании показания опровергаются совокупностью вышеизложенных доказательств, в том числе, их показаниями данными при проведении предварительного расследования 07 июня 2019 г. и 08 июня 2019 г.
Выводы о том, что подсудимый Ш. дает правдивые показания, изложенные в заключении специалиста Тульского центра детекции лжи ФИО34 от 01 октября 2019 г., которые последний подтвердил в судебном заседании не являются доказательством невиновности подсудимых.
Вопросы достоверности представленных доказательств относятся к исключительной компетенции суда и не могут быть разрешены путем привлечения специалиста.
Доводы защиты о том, что из числа доказательств подлежит исключению фотокопия договора от 13 июня 2018 г., поскольку данное данный договор невозможно прочитать и он добыт с нарушением требований закона, необоснованны.
Из показаний потерпевшей, которые суд признал достоверными, следует, что данный договор был сфотографирован ей на телефон, впоследствии распечатан и передан следователю.
Из материалов дела следует, что указанная фотокопия была изъята в ходе выемки у потерпевшей 07 августа 2019 г., осмотрена и приобщена к делу в качестве вещественного доказательства 10 августа 2019 г., что соответствует требованиям ч. 2 ст. 81 УПК РФ (т. 3 л.д. 204-221, 220-221, 228-231).
Доводы о том, что данную копию невозможно прочитать не обоснованы, поскольку данный документ был оглашен в судебном заседании.
Таким образом, данное доказательство добыто без нарушений требований закона, оснований для его исключения из числа доказательств не имеется.
Оснований для исключения из числа вещественных доказательств диктофона «Ritmix» не имеется по вышеизложенным обстоятельствам. Доводы защиты о том, что конверт, в котором хранится указанный диктофон опечатан неуполномоченным следователем основаны на предположении и ничем не подтверждены.
Доводы защиты о недопустимости доказательства — протокола заседания квалификационной комиссии Тульской областной адвокатской палаты от 26 апреля 2019 г. и протокола осмотра предметов от 20 августа 2019 г., поскольку не установлен источник осведомленности президента палаты ФИО35 основаны на неправильном толковании закона.
Данные протоколы являются письменными доказательствами, для дачи надлежащей оценки которым, указание на источник осведомленности об изложенных в них сведений не требуется.
Существенных нарушений требований уголовно-процессуального закона, допущенных в ходе предварительного расследования и влекущих признание имеющихся в деле доказательств недопустимыми, судом не установлено, также не установлено оснований для возвращения уголовного дела прокурору, поскольку обвинительное заключение соответствует требованиям ст. 220 УПК РФ, содержит все предусмотренные уголовно-процессуальным законом сведения, необходимые для постановления судом приговора.
Вопреки доводам подсудимой и защиты в обвинительной заключении указано какие действия должна была совершить и совершила подсудимая в соответствии с распределенными преступными ролями, а также сумма денежных средств, которую намеревались похитить подсудимые.
Оценивая в совокупности представленные письменные доказательства, суд находит все доказательства относимыми, допустимыми и достоверными, поскольку они не противоречат друг другу, согласуются с иными доказательствами, а совокупность этих доказательств является достаточной для вывода о виновности подсудимых, поскольку представленные обвинением доказательства не противоречат друг другу, дополняют друг друга в части и по существенным позициям и конкретизируют обстоятельства происшедшего, а поэтому оснований не доверять им у суда не имеется.
Показания свидетеля ФИО19 о том, что он в январе 2019 года являлся свидетелем телефонного разговора между Ш. и ФИО2, в ходе которого последняя соглашалась, что должна подсудимому денежные средства по договору и что она знает про условия нового договора о выплате 10% суд оценивает как недостоверные и данные с целью помочь своему коллеге по работе Ш. избежать уголовную ответственность за совершение преступления.
Данные показания опровергаются показаниями потерпевшей, изложенными в протоколе очной ставки от 27 августа 2019 г. между ней и свидетелем ФИО19, согласно которым она показала, что каких-либо фраз о дополнительных договорах, заключенных с Ш. она не произносила, так как не знала о них. Сам телефонный разговор действительно был, подсудимый настаивал на том, что она должна ему заплатить еще деньги, на что она сказала, что платить ничего не будет, так как все денежные средства она уже выплатила и ничего не должна (т. 2 л.д. 133-136).
Показания свидетелей ФИО36 и ФИО37 о том, что со слов Ш. им известно, что последний заключил договор об оказании услуг с ФИО2, услуги ей оказал, однако, она отказалась платить по договору и он вынужден был обратиться в суд, доказательством невиновности подсудимых также не являются. Данные свидетели очевидцами происходящего не являлись, о всех изложенных фактах знают со слов подсудимого.
Согласно заключения специалиста АНО «Экспертно-правовой центр» ФИО27 от 05 сентября 2019 г., представленного стороной защиты, выводы которого данный специалист подтвердил в судебном заседании, подпись от имени ФИО2 и рукописная запись расшифровки подписи в копии соглашения N об оказании юридической помощи от 26 апреля 2018 г. выполнены ФИО2
Согласно акта экспертного исследования N от 18 сентября 2019 г. ЛСПЭ ФБУ РФЦСЭ при Минюсте России, составленного экспертом ФИО38 по поручению подсудимой С.Н.КА., подпись от имени ФИО2 в соглашении N об оказании юридической помощи от 26 апреля 2018 г. выполнена вероятно самой ФИО2
Указанное заключение и акт экспертного исследования не являются доказательствами невиновности подсудимых, поскольку потерпевшая в судебном заседании пояснила, что соглашения об оказании юридической помощи со С.Н.КА. она не заключала.
Данные специалисты составляли заключения на основании заключенных договоров, не были предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения.
Вывод, содержащийся в акте экспертного исследования N от 18 сентября 2019 г. о том, что подпись в соглашении от 26.04.2018 от имени ФИО2 выполнена вероятно самой ФИО2 носит не однозначный, а вероятностный характер.
Кроме того, указанные выводы специалистов опровергаются выводами эксперта ФБУ ТЛСЭ Минюста России ФИО39, содержащегося в заключениях N от 19 августа 2019 г. (т. 4 л.д. 24-30), N от 29 августа 2019 г. (т. 4 л.д. 71-79), которые суд признал допустимым доказательством.
Сведения, содержащиеся в мобильном телефоне Ш., удостоверенные нотариусом, об отправлении им 07 июня 2019 г. смс-сообщений родственникам и знакомым о том, что его незаконно задержали и что преступления он не совершал, не являются доказательствами невиновности подсудимого. Данные факты суд расценивает как желание подсудимого оправдать себя в глазах своих близких людей за совершенное преступление.
Кроме того, указанные факты опровергаются показаниями Ш. в протоколе допроса от 07 июня 2019 г., в которых он указывает обстоятельства совершения им преступления.
Конкретные действия С.Н.КА. и Ш., которые совместно предоставляли услуги по оказанию юридической помощи гражданам, являются родственниками, вошли в доверие потерпевшей, получили за свою работу по оказанию юридических услуг от ФИО2 все денежные средства в соответствии с условиями договора, однако, договорились о подмене у потерпевшей договора об оказании услуг на договор с условиями, о которых потерпевшая не знала с которыми не соглашалась, подменили договор, обманув потерпевшую, а впоследствии, подсудимый с ведома и согласия подсудимой обратился в суд о взыскании денежных средств с потерпевшей по подмененному договору, прямо свидетельствуют о наличии у них предварительного сговора и распределении ролей.
Согласованность действий подсудимых, их осведомленность о действиях каждого подтверждена совокупностью вышеприведенных доказательств. Исходя из действий каждого соучастника, суд приходит к выводу, что один соучастник, видя действия другого, соглашался с ним, дополнял их, что дает достаточные основания полагать, что каждый из них был полностью осведомлен о характере действий другого.
Согласно распределенным ролям, Ш., следуя советам и рекомендациям адвоката С.Н.КА., должен был изготовить заведомо подложные экземпляры договора об оказании квалифицированных юридических услуг от 13 июня 2018 г., в которых указать ложные, заведомо несоответствующие действительности сведения об обязанности ФИО2, кроме аванса в размере 200 000 рублей, оплатить Ш. премию в размере 10% от наследственного имущества и имущества по завещательным вкладам, открытым на наследодателя ФИО5, в качестве вознаграждения за проделанную юристом работу, вместо условия о выплате премии по договоренности сторон по получению положительного решения суда, после чего, под обманным предлогом забрать у ФИО2 оригинальные экземпляры договоров от 13 июня 2018 года об оказании квалифицированных юридических услуг на оказание юридической помощи, а затем, совместно с адвокатом С.Н.КА. убедить ФИО2, скрыв от нее внесение вышеуказанных ложных условий, подписать подложные экземпляры договора, и впоследствии, в случае отказа ФИО2 оплатить дополнительное денежное вознаграждение за оказанные ей юридически услуги, взыскать с нее путем обращения в Щербинский районный суд г. Москвы соответствующего искового заявления, приложив к нему подложный экземпляр договора в качестве подтверждения незаконных требований, полученные же в результате преступных действий денежные средства безвозмездно и противоправно обратить в свою пользу и распорядиться ими по своему усмотрению.
Таким образом, их действия носили согласованный, последовательный и целенаправленный характер, каждый выполнял четко отведенную ему роль для достижения единой цели, направленной на хищение денежных средств потерпевшей путем обмана и злоупотребления доверием, таким образом, квалифицирующий признак «группой лиц по предварительному сговору» нашел свое подтверждение в судебном заседании.
Квалифицирующий признак «в крупном размере» также нашел свое полное подтверждение, поскольку, согласно прим. 4 ст. 158 УК РФ, крупным размером признается стоимость имущества, превышающая двести пятьдесят тысяч рублей, а подсудимые намеревались похитить у потерпевшей более указанной суммы.
Доводы подсудимых и защиты о добровольном отказе от совершения преступления? поскольку Ш. еще до возбуждения уголовного дела, 28 мая 2019 г. отказался от исковых требований к ФИО2 в Щербинском районном суде г. Москвы суд находит необоснованными.
Факт того, что ФИО2 обратилась с заявлением в СУ СК России по Тульской области стал известен С.Н.КА. 26 апреля 2019 г. на заседании Квалификационной комиссии Тульской областной адвокатской палаты от председателя комиссии ФИО35, что подтверждается протоколом данного заседания, который суд признал допустимым доказательством.
Таким образом, факт того, что потерпевшая обратилась с заявлением в следственный комитет, а также с жалобой в Адвокатскую палату ТО стал известен подсудимым до отказа Ш. от исковых требований в Щербинском районном суде г. Москвы, основания для применения ст. 31 УК РФ не имеется.
Вопреки доводам подсудимых и защиты, предусмотренных законом оснований, для прекращения производства по делу не имеется.
Доводы защиты о том, что нарушен порядок возбуждения уголовного дела также не обоснованы.
Как следует из постановления о возбуждении уголовного дела от 07 июня 2019 г. поводом для возбуждения уголовного дела явился рапорт об обнаружении признаков преступления оперуполномоченного УФСБ России по ТО о совершении мошенничества в отношении ФИО2, что в силу ст. 140 УПК РФ является поводом и основанием для возбуждения уголовного дела (т. 1 л.д. 1-3).
Доводы сторон о том, что рассматриваемое дело Центральному районному суду г. Тулы неподсудно, не состоятельны, поскольку действия подсудимых, непосредственно направленные на совершение преступления были совершены в помещении коллегии адвокатов N г. Тулы, расположенной по адресу: <адрес>, что является территорией Центрального района г. Тулы, входящей в территориальную подсудность Центрального районного суда г. Тулы.
Исследованными в судебном заседании доказательствами подтверждается, что преступление подсудимыми не было доведено до конца по независящим от них обстоятельствам, поскольку потерпевшая обратилась с заявлениями в правоохранительные органы и Адвокатскую палату Тульской области, в результате чего, были вынуждены отказаться от исковых требований к ней в Щербинском районном суде г. Москвы.
Суд квалифицирует действия С.Н.КА. и Ш. по ч. 3 ст. 30 ч. 3 ст. 159 УК РФ как покушение на мошенничество, то есть умышленные действия, непосредственно направленные на хищение чужого имущества путем обмана и злоупотребления доверием, группой лиц по предварительному сговору, в крупном размере, которое не было доведено до конца по независящим от них обстоятельствам.
При решении вопроса о том, являются ли подсудимые С.Н.КА. и Ш. вменяемыми и подлежат ли они уголовной ответственности, суд исходит из сведений о том, что они оба <данные изъяты>, а также учитывает их поведение в судебном заседании, которое адекватно происходящему, они дали последовательные показания в соответствии с избранной линией защиты, в связи с чем, суд приходит к выводу о том, что подсудимые являются вменяемыми и подлежат уголовной ответственности за совершенное преступление.
Назначая наказание С.Н.КБ. суд учитывает характер и степень ее фактического участия в совершении преступления совместно с Ш., а также значение данного участия для достижения целей преступления.
При назначении наказания подсудимой суд учитывает требования ч. 3 ст. 29 и ч. 1 ст. 34 УК РФ.
При назначении наказания С.Н.КА. суд учитывает: характер и степень общественной опасности совершенного преступления, относящегося к категории тяжких преступлений, связанного с оказанием подсудимой, являющейся адвокатом правовой помощи обратившейся к ней за данной помощью потерпевшей, обстоятельства, в силу которых преступление не было доведено до конца, данные о личности подсудимой, впервые привлекающейся к уголовной ответственности (т. 5 л.д. 102-103), <данные изъяты> (т. 5 л.д. 104-105), положительно характеризующейся по месту жительства и месту работы, положительно характеризующейся коллегами по работе, имеющей благодарности и грамоты за добросовестное исполнение своих должностных обязанностей и профессионализм, являющейся помощником депутата Тульской городской думы и помощником уполномоченного по правам ребенка в Тульской области.
Кроме того, в силу ч. 2 ст. 61 УК РФ в качестве обстоятельств смягчающих наказание суд учитывает <данные изъяты> а также отсутствие отягчающих наказание обстоятельств.
С учетом вышеизложенного (фактических обстоятельств совершенного преступления и конкретных данных о личности подсудимой), влияния назначенного наказания на исправление виновной и условия жизни ее семьи, суд находит возможным ее исправление и перевоспитание только в условиях, связанных с изоляцией от общества, и назначает ей наказание, связанное с лишением свободы.
Учитывая характер и степень общественной опасности совершенного преступления, личность С.Н.КА., суд полагает, что оснований для применения положений ст. 73 УК РФ при назначении наказания не имеется.
При этом суд полагает, что при назначении наказания оснований для применения положений ст. 64 УК РФ не имеется, поскольку судом не установлено обстоятельств, которые могли существенно уменьшить степень общественной опасности совершенного преступления.
С учетом фактических обстоятельств преступления и степени его общественной опасности суд не усматривает оснований для изменения в соответствии с ч. 6 ст. 15 УК РФ категории преступления совершенного С.Н.КА. на менее тяжкую.
Отбывать лишение свободы С.Н.КА. суд назначает в исправительной колонии общего режима, в соответствии с п. «б» ч. 1 ст. 58 УК РФ, поскольку указанный вид исправительного учреждения назначается женщинам, осужденным к лишению свободы за совершение тяжких преступлений.
При решении вопроса о мере пресечения С.Н.КВ., суд полагает необходимым меру пресечения изменить на содержание под стражей.
Срок отбытия наказания С.Н.КА. следует исчислять со дня вынесения приговора. При этом время ее нахождения под стражей подлежит зачету в срок отбывания наказания.
С учетом фактических обстоятельств дела, характера и степени общественной опасности содеянного, личности подсудимой, являющейся адвокатом, а также того, что совершенное преступление С.Н.КА. связано с ее деятельностью по оказанию профессиональной юридической помощи гражданам, суд полагает невозможным сохранение за ней права заниматься деятельностью, связанной с оказанием профессиональных юридических услуг и полагает необходимым применить к ней дополнительное наказание, предусмотренное ст. 47 УК РФ в виде лишения данного права.
Назначая наказание Ш. суд также учитывает характер и степень его фактического участия в совершении преступления совместно со С.Н.КА., а также значение данного участия для достижения целей преступления.
При назначении наказания подсудимому суд учитывает требования ч. 3 ст. 29 и ч. 1 ст. 34 УК РФ.
При назначении наказания Ш. суд учитывает: характер и степень общественной опасности совершенного преступления, относящегося к категории тяжких преступлений, связанного с оказанием подсудимым на профессиональной основе правовой помощи гражданам, обстоятельства в силу которых преступление не было доведено до конца, данные о личности подсудимого, впервые привлекающегося к уголовной ответственности (т. 5 л.д. 79-80), <данные изъяты> (т. 5 л.д. 81-82), положительно характеризующегося по предыдущему месту работы (т. 5 л.д. 85), положительно характеризующегося знакомыми и коллегами по работе, оказывающего благотворительную помощь нуждающимся, являющегося помощником депутата Тульской городской думы.
В силу п. «г» ч. 1 ст. 61 УК РФ в качестве обстоятельства, смягчающего наказание суд учитывает наличие <данные изъяты>
В соответствии с ч. 2 ст. 61 УК РФ в качестве обстоятельств смягчающих наказание Ш. суд учитывает: <данные изъяты>
Суд учитывает отсутствие отягчающих наказание обстоятельств.
С учетом вышеизложенного (фактических обстоятельств совершенного преступления и конкретных данных о личности подсудимого), влияния назначенного наказания на исправление виновного и условия жизни его семьи, суд находит возможным его исправление и перевоспитание только в условиях, связанных с изоляцией от общества, и назначает ему наказание, связанное с лишением свободы.
Учитывая характер и степень общественной опасности совершенного преступления, личность Ш., суд полагает, что оснований для применения положений ст. 73 УК РФ при назначении наказания не имеется.
При этом суд полагает, что при назначении наказания оснований для применения положений ст. 64 УК РФ не имеется, поскольку судом не установлено обстоятельств, которые могли существенно уменьшить степень общественной опасности совершенного преступления.
С учетом фактических обстоятельств преступления и степени его общественной опасности суд не усматривает оснований для изменения в соответствии с ч. 6 ст. 15 УК РФ категории преступления совершенного Ш. на менее тяжкую.
Отбывать лишение свободы Ш. суд назначает в исправительной колонии общего режима, в соответствии с п. «б» ч. 1 ст. 58 УК РФ, поскольку указанный вид исправительного учреждения назначается мужчинам, осужденным к лишению свободы за совершение тяжких преступлений, ранее не отбывавшим лишение свободы.
При решении вопроса о мере пресечения Ш., суд полагает необходимым меру пресечения изменить на содержание под стражей.
Срок отбытия наказания Ш. следует исчислять со дня вынесения приговора. При этом время его нахождения под стражей подлежит зачету в срок отбывания наказания.
С учетом фактических обстоятельств дела, характера и степени общественной опасности содеянного, личности подсудимого, а также того, что совершенное преступление Ш. связано с его деятельностью по оказанию профессиональной юридической помощи гражданам, суд полагает невозможным сохранение за ним права заниматься деятельностью, связанной с оказанием профессиональных юридических услуг и полагает необходимым применить к нему дополнительное наказание, предусмотренное ст. 47 УК РФ в виде лишения данного права.
Вопреки доводам подсудимой и защиты суд не усматривает оснований для вынесения частных постановлений.
ФИО2 заявлен гражданский иск о взыскании со С.Н.КА. и Ш. ущерба, причиненного в результате преступления, который, включает в себя: 200 000 рублей — денежные средства, уплаченные ФИО2 подсудимым 25 октября 2018 г.; 94 000 рублей — судебные расходы, связанные с рассмотрением гражданского дела в Щербинском районном суде г. Тулы; 500 000 рублей — компенсация морального вреда.
Данный гражданский иск не подлежит удовлетворению в полном объеме, поскольку факт хищения денежных средств потерпевшей в сумме 200 000 рублей подсудимым не вменялся и ущербом, причиненным преступлением данная сумма не является. По делу установлено, что данная сумма была передана ФИО2 подсудимым добровольно, во исполнение условий заключенного договора.
Вопрос о возмещении судебных расходов в сумме 94 000 рублей, понесенных потерпевшей в связи с рассмотрением гражданского дела Щербинским районным судом г. Москвы подлежит рассмотрению судом, в производстве которого находилось данное гражданское дело. Указанная сумма ущербом, причиненным преступлением также не является.
Изучив приложенные к исковому заявлению документы в качестве обоснования причиненного морального вреда, суд приходит к выводу, что данные требования не подлежат удовлетворению, поскольку истцом не представлены доказательства, подтверждающие, что действиями ответчика были нарушены его личные неимущественные права либо принадлежащие ему другие нематериальные блага, предусмотренные ч. 1 ст. 150 ГК РФ.
На основании ст. 151 ГК РФ, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.
Таким образом, при разрешении споров по защите имущественного права положения ст. 151 ГК РФ не распространяются.
Доказательств, бесспорно свидетельствующих о том, что именно в результате виновных действий подсудимых у потерпевшей обострилось ранее имеющееся заболевание суду не представлено.
Таким образом, исковые требования ФИО2 о взыскании компенсации морального вреда удовлетворению не подлежат.
Вопрос о судьбе вещественных доказательств разрешается судом в соответствии со ст. 81 УПК РФ.
Руководствуясь ст. ст. 303, 304, 307 — 309 УПК РФ, суд

приговорил:

признать С.Н.КА. виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30 ч. 3 ст. 159 УК РФ и назначить ей наказание в виде лишения свободы сроком на 1 (один) год 6 (шесть) месяцев с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.
Меру пресечения С.Н.КА. до вступления приговора в законную силу изменить, взяв С.Н.КА. под стражу в зале суда.
Содержать С.Н.КА. до вступления приговора в законную силу в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Тульской области.
Срок наказания исчислять с 05 декабря 2019 г.
В соответствии с п. «б» ч. 3.1 ст. 72 УК РФ время содержания С.Н.КА. под стражей с 05 декабря 2019 г. по день вступления приговора в законную силу включительно, зачесть в срок лишения свободы из расчета один день нахождения под стражей за полтора дня отбывания наказания в исправительной колонии общего режима, с учетом положений, предусмотренных ч. 3.3 ст. 72 УК РФ.
В соответствии со ст. 47 УК РФ назначить С.Н.КА. дополнительное наказание в виде лишения права заниматься профессиональной деятельностью по оказанию юридических услуг на срок 3 (три) года.
Признать Ш. виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30 ч. 3 ст. 159 УК РФ и назначить ему наказание в виде лишения свободы сроком на 1 (один) год 6 (шесть) месяцев с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.
Меру пресечения Ш. до вступления приговора в законную силу изменить, взяв Ш. под стражу в зале суда.
Содержать Ш. до вступления приговора в законную силу в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Тульской области.
Срок наказания исчислять с 05 декабря 2019 г.
В соответствии с п. «б» ч. 3.1 ст. 72 УК РФ время содержания Ш. под стражей с 05 декабря 2019 г. по день вступления приговора в законную силу включительно, зачесть в срок лишения свободы из расчета один день нахождения под стражей за полтора дня отбывания наказания в исправительной колонии общего режима, с учетом положений, предусмотренных ч. 3.3 ст. 72 УК РФ.
В соответствии со ст. 47 УК РФ назначить Ш. дополнительное наказание в виде лишения права заниматься профессиональной деятельностью по оказанию юридических услуг на срок 3 (три) года.
В удовлетворении гражданского иска ФИО2, отказать. Вещественные доказательства по делу — копию квитанции, соглашение об оказании юридической помощи от 26.04.2018, фотокопию договора об оказании квалифицированных юридических услуг от 13 июня 2018 г., договор об оказании квалифицированных юридических услуг от 13 июня 2018 г., расписку Ш. и диски после вступления приговора в законную силу хранить при материалах уголовного дела; диктофон «Ritmix» — вернуть потерпевшей ФИО2
Приговор может быть обжалован в течение 10 суток со дня его постановления, а осужденными, содержащимися под стражей, — в тот же срок со дня вручения ими копии приговора, в судебную коллегию по уголовным делам Тульского областного суда, путем подачи апелляционной жалобы или представления через Центральный районный суд г. Тулы.
Осужденные вправе ходатайствовать о своем участии в рассмотрении уголовного дела судом апелляционной инстанции.

——————————————————————