МИНИСТЕРСТВО ФИНАНСОВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ФЕДЕРАЛЬНАЯ НАЛОГОВАЯ СЛУЖБА
ПИСЬМО
от 21 июля 2017 г. N АС-4-18/14302
О НАПРАВЛЕНИИ ОБЗОРА СУДЕБНЫХ АКТОВ
Федеральная налоговая служба для использования в работе направляет обзор правовых позиций, отраженных в судебных актах Верховного суда Российской Федерации и судов федеральных округов, принятых в 1 полугодии 2017 года по результатам рассмотрения споров, связанных с процедурами банкротства.
Действительный
государственный советник
Российской Федерации
2 класса
С.Н.АНДРЮЩЕНКО
Приложение
1. Субсидиарная ответственность, взыскание убытков
1.1. Судебное признание сделки недействительной в условиях отсутствия фактического возмещения имущественных потерь не препятствует взысканию убытков с директора должника.
Конкурсный управляющий по результатам анализа банковских выписок выявил ряд сделок должника по перечислению денежных средств при отсутствии операций по реализации договора подряда и первичных документов, в связи с чем обратился в арбитражный суд с заявлением о признании недействительными сделок по перечислению денежных средств третьему лицу.
Определением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 31.12.2014 по делу о банкротстве N А56-12248/2013, оставленным без изменения постановлением Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 28.04.2015 сделка признана недействительной по признаку ничтожности.
Ссылаясь на нерезультативность исполнительного производства по взысканию с третьего лица сумм, незаконно перечисленных должником денежных средств по указанной сделке, конкурсный управляющий обратился в арбитражный суд в порядке статей 10, 15, 53 Гражданского кодекса РФ и статьи 44 Федерального закона от 08.02.1998 N 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» с заявлением о взыскании с бывшего руководителя сумм убытков по сделке и расчетом суммы упущенной выгоды.
Определением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 31.12.2015, оставленным без изменения постановлениями Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 01.04.2016 и Арбитражного суда Северо-Западного округа от 06.06.2016, в удовлетворении заявленных требований конкурсного управляющего было отказано со ссылкой на то, что возможность возврата денежных средств в силу не прекращенного исполнительного производства по взысканию спорной суммы с третьего лица не утрачена.
Отменяя указанные судебные акты нижестоящих инстанций в рассматриваемой части и направляя спор на новое рассмотрение, Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации указала в Определении от 23.01.2017 N 307-ЭС15-19016 следующее.
Суды не установили, что должник получил возмещение своих имущественных потерь посредством применения последствий недействительности сделки.
Указание судами на неутраченную для должника возможность защитить свои права иным способом, исключающим взыскание убытков с директора должника, противоречит пункту 8 Постановления Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 N 62 и правовой позиции, изложенной в постановлении Президиума ВАС РФ от 21.01.2014 N 9324/13 по делу N А12-13018/2011.
1.2. Субсидиарная ответственность руководителя распространяется в равной мере как на денежные обязательства, возникающие из гражданских правоотношений, так и на фискальные обязанности.
Конкурсный управляющий обратился в арбитражный суд с заявлением о привлечении солидарно к субсидиарной ответственности бывших в разные предшествующие периоды неплатежеспособности руководителей общества.
Удовлетворяя заявление конкурсного управляющего в части наличия оснований для привлечения бывших руководителей должника к субсидиарной ответственности, Арбитражный суд Пермского края пришел к выводу о наличии возможности снижения размера ответственности лиц, контролирующих должника до 10 000 рублей — размера штрафа, предусмотренного положениями части 5 статьи 14.13 Кодекса об административных правонарушениях для данного вида правонарушения.
В определении от 26.12.2016 по делу N А50-3939/2013, оставленном без изменения постановлением Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 29.03.2017, Арбитражный суд Пермского края указал на отсутствие причинно-следственной связи между бездействием ответчиков по исполнению обязанности по обращению в арбитражный суд с заявлением и возникновением обязательных платежей, поскольку налоги и сборы подлежали бы начислению и уплате в любом случае.
Отменяя судебные акты первой и апелляционной инстанций и направляя вопрос на новое рассмотрение, Арбитражный суд Уральского округа в постановлении от 16.06.2017 N Ф09-3087/14 отразил следующее.
— поскольку размер субсидиарной ответственности руководителя определен пунктом 2 статьи 10 Закона о банкротстве в виде обязательств должника, возникших после истечения месячного срока, предусмотренного пунктом 2 статьи 9 Закона о банкротстве, у судов отсутствовали основания для определения размера субсидиарной ответственности в сумме штрафа, предусмотренного Кодексом об административных правонарушениях Российской Федерации за неподачу в суд заявления о признании должника банкротом;
— предусмотренная пунктом 2 статьи 10 Закона о банкротстве субсидиарная ответственность руководителя распространяется в равной мере как на денежные обязательства, возникающие из гражданских правоотношений, так и на фискальные обязанности, в связи с чем выводы о наличии оснований для снижения размера ответственности по причине того, что основная часть обязательств, возникших после наступления обязанности руководителей по подаче заявления, составляют налоги и сборы, которые подлежали бы начислению и уплате должником в любом случае, сделаны с нарушением положений этой нормы.
— директор несет самостоятельную обязанность действовать в интересах юридического лица добросовестно и разумно; тот факт, что действие директора, повлекшее для юридического лица и его кредиторов негативные последствия, связаны с исполнением им указаний учредителя, не является основанием для отказа в удовлетворении требования о взыскании с директора убытков.
1.3. Действия лиц, контролирующих должника, по передаче активов в пользу третьих лиц без встречного исполнения и по заниженной цене, являются основанием для их привлечения к субсидиарной ответственности.
Конкурсный управляющий обратился в Арбитражный суд Свердловской области с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности контролировавших должника лиц в соответствии с абзацем 3 пункта 4 статьи 10 Закона о банкротстве.
Определением Арбитражного суда Свердловской области от 19.07.2016 по делу N А60-10461/2013, оставленным без изменения Постановлениями Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 05.10.2016 и Арбитражного суда Уральского округа от 24.01.2017 заявление конкурсного управляющего удовлетворено со ссылкой на следующее.
Должником был заключен договор купли-продажи, на основании которого третьему лицу переданы все основные средства, участвующие в производственной деятельности. Указанный договор не был исполнен покупателем, оплата переданного в мае 2013 года имущества не произведена, лицами, контролирующими должника, не предпринимались действия, направленные на получение покупной цены. Таким образом, субсидиарные ответчики, действуя недобросовестно и неразумно, безвозмездно вывели из состава активов должника имущество. В отсутствие эквивалентного встречного предоставления существуют основания для взыскания с них убытков в солидарном порядке в размере не перечисленной должнику цены договора.
Кроме того, Арбитражный суд Уральского округа, отклоняя довод ответчика о двойном взыскании сумм в результате наличия судебного решения о взыскании с третьего лица спорной суммы (решение Арбитражного суда Свердловской области от 26.06.2015 по делу N А60-11787/2015), в Постановлении от 24.01.2017 подчеркнул, что в отсутствие доказательств исполнения названного судебного решения, исполнение оспариваемых судебных актов не приведет к неоднократному взысканию указанной суммы с разных лиц.
1.4. Обязанность доказывать наличие причин, объективно препятствовавших исполнению обязанности по передаче документации арбитражному управляющему возложена на лиц, контролирующих должника.
Федеральная налоговая служба обратилась в арбитражный суд с заявлением о привлечении бывшего руководителя должника к субсидиарной ответственности по основаниям непринятия всех необходимых мер для надлежащего исполнения обязанности по организации ведения и хранения документов бухгалтерского учета и отчетности, и обеспечения их своевременной передачи арбитражному управляющему.
Принимая решение об отказе в удовлетворении заявления уполномоченного органа Арбитражный суд Иркутской области в определении от 24.06.2016 по делу N А19-17235/2014 указал на то, что 03.02.2015 бывший директор передала учредителю общества заявление с просьбой об освобождении от занимаемой должности и 05.03.2015 подписала приказ о своем увольнении; в трудовой книжке факт работы на должности руководителя общества отражен не был, с ее слов она работала в другом городе, должность директора должника занимала по совместительству; уполномоченный орган, в свою очередь не доказал фактическое наличие активов, сведения о не передаче документов в отношении которых вменяются в бездействие бывшего директора должника.
Постановлением Четвертого арбитражного апелляционного суда от 10.01.2017, оставленным без изменения постановлением Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 20.03.2017, заявление уполномоченного органа удовлетворено в полном объеме, определение суда первой инстанции отменено по следующим обстоятельствам.
Поскольку наличие документов бухгалтерского учета и (или) отчетности у руководителя должника, обязанного обеспечить их сохранность, а при утрате — принять незамедлительные меры к их восстановлению, предполагается и является обязательным, то именно контролирующее должника лицо, а не уполномоченный орган должен доказывать наличие причин, объективно препятствовавших исполнению обязанности по передаче документации конкурсному управляющему.
Поскольку бухгалтерская документация вновь назначенным органам управления не передавалась и в ЕГРЮЛ сведения об ином единоличном исполнительном органе внесены не были, смена органов управления должника носила формальный характер при явном неисполнении бывшим руководителем обязанности по передаче бухгалтерской и иной документации, печатей, штампов, материальных и иных ценностей, что лишило возможности конкурсного управляющего сформировать конкурсную массу должника для удовлетворения требований кредиторов.
Определением Верховного Суда Российской Федерации от 27.06.2017 N 302-ЭС17-7361 отказано в передаче кассационной жалобы бывшего руководителя должника для рассмотрения в Судебной коллегии по экономическим спорам.
Рассматривая схожий обособленный спор, отменяя определение Арбитражного суда Нижегородской области от 18.10.2016 по делу N А43-21946/2015 и постановление Первого арбитражного апелляционного суда от 22.12.2016 об отказе в удовлетворении заявления конкурсного управляющего должника о привлечении бывшего руководителя к субсидиарной ответственности и направляя дело на новое рассмотрение, Арбитражный суд Волго-Вятского округа в постановлении от 07.04.2017 подчеркнул следующее.
Презумпция наличия причинно-следственной связи в случае, предусмотренном в абзаце 4 пункта 4 статьи 10 Закона о банкротстве введена законодателем с целью соблюдения равенства возможностей участников в деле о банкротстве. При этом заявитель по обособленному спору должен доказать суду два факта: непредставление документов и наличие причинно-следственной связи между непредставлением документов и затруднительностью проведения процедуры, в том числе невозможности формирования или реализации конкурсной массы.
Отказывая в удовлетворении заявления о привлечении бывшего руководителя к субсидиарной ответственности суды ошибочно исходили из того, что на момент введения процедуры конкурсного производства привлекаемое лицо не являлось руководителем должника, а, следовательно, участники общества, в ситуации сложения полномочий руководителем должны были предпринять действия по истребованию документации.
Бывший руководитель, в свою очередь, обязан представить доказательства того, что он уведомил всех участников должника, чтобы последние имели возможность собраться и назначить нового руководителя; фактически прекращая осуществлять свои полномочия, он обязан передать документы бухгалтерского учета, печать предприятия и материальные ценности.
Положительная практика формируется также в Дальневосточном федеральном округе: Постановлением от 26.06.2017 N Ф03-2144/2017 по делу N А73-684/2016 бывший руководитель должника привлечен к субсидиарной ответственности по основаниям не передачи расшифровки дебиторской задолженности в полном объеме, материальных и иных ценностей общества, в условиях наличия существенных активов по балансу; Западно-Сибирском округе: Постановлением от 19.04.2017 N Ф04-735/2017 по делу N А45-4867/2015 отменены судебные акты нижестоящих инстанций, отказавших в удовлетворении заявления конкурсного управляющего о привлечении к субсидиарной ответственности по причине отсутствия доказательств получения бывшим руководителем запроса о представлении документов; Поволжском округе: Постановления от 28.03.2017 N Ф06-18973/2017 по делу N А49-1736/2016, от 20.04.2014 N Ф06-9073/2016 по делу N А55-8857/2015, от 13.06.2017 N Ф06-21223/2017 по делу N А65-973/2015; Северо-Западном округе: Постановления от 17.04.2017 N Ф07-3175/2017 по делу N А56-9252/2013, от 27.04.2017 N Ф07-3641/2017 по делу N А21-476/2015, от 26.06.2017 N Ф07-5064/2017 по делу N А56-72772/2013; Уральском округе: Постановления от 27.01.2017 N Ф09-11133/2016 по делу N А60-45815/2014, от 24.04.2017 N Ф09-7735/14 по делу N А76-22780/2012; Центральном округе: Постановления от 26.01.2017 N Ф10-5777/2016 по делу N А08-2797/2014, от 20.04.2017 N Ф10-1450/2017 по делу N А23-1323/2015.
1.5. Абзацем 5 пункта 4 статьи 10 Закона о банкротстве установлена презумпция несостоятельности (банкротства) должника вследствие действий и (или) бездействия контролирующих его лиц, которые привели к привлечению общества к налоговой ответственности, возникновению и неуплате налоговой задолженности, составляющей в процедуре банкротства не менее пятидесяти процентов общего размера требований кредиторов третьей очереди.
Федеральная налоговая служба обратилась в арбитражный суд с заявлением о привлечении лиц, контролирующих должника солидарно к субсидиарной ответственности на основании абзаца 5 пункта 4 статьи 10 Закона о банкротстве.
Определением Арбитражного суда Астраханской области от 16.12.2016 по делу N А06-9070/2015 в удовлетворении заявления уполномоченного органа отказано со ссылкой на неприменимость положений абзаца 5 пункта 4 статьи 10 Закона о банкротстве в редакции Федерального закона Российской Федерации от 23.06.2016 N 222-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» к рассматриваемому обособленному спору, поскольку конкурсное производство в отношении должника введено ранее вступления нормы в силу.
Отменяя указанное определение суда первой инстанции Двенадцатый арбитражный апелляционный суд в Постановлении от 21.03.2017 указал, что положения абзаца 34 статьи 2 и пункта 4 статьи 10 Закона о банкротстве применяются к заявлениям о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности или заявлениям о привлечении контролирующих должника лиц к ответственности в виде возмещения убытков, поданным после 1 сентября 2016 года, в связи с чем Определение Арбитражного суда Астраханской области от 16.12.2016 подлежит отмене.
Кроме того, Двенадцатый арбитражный апелляционный суд указал, что пунктом 4 статьи 10 Закона о банкротстве установлена презумпция несостоятельности (банкротства) должника вследствие действий и (или) бездействия контролирующих его лиц.
В рассматриваемом деле основанием для привлечения к субсидиарной ответственности является установление неправомерного использования должником специального налогового режима в виде упрощенной системы налогообложения, следовательно, лица, контролирующие должника в ходе осуществления руководства его финансово-хозяйственной деятельностью допустили действия, которые привели к возникновению и не уплате налоговой задолженности, а также к привлечению общества к налоговой ответственности; банкротство должника наступило в результате указанных действий руководителей.
Из 18 598 тыс. рублей требований основного долга, включенных в реестр требований кредиторов должника, 11 769 тыс. рублей — составляют требования по налоговой проверке, что превышает на дату закрытия реестра требований кредиторов пятьдесят процентов общего размера требований кредиторов третьей очереди по основной сумме задолженности, включенных в реестр требований кредиторов.
Оставляя постановление Двенадцатого арбитражного апелляционного суда от 21.03.2017 без изменения, и отклоняя доводы привлекаемого к ответственности лица о пропуске уполномоченным органом срока исковой давности, Арбитражный суд Поволжского округа в постановлении от 22.06.2017 подчеркнул, что годичный срок исковой давности, введенный в статью 10 Закона о банкротстве Федеральным законом от 28.06.2013 N 134-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части противодействия незаконным финансовым операциям», может исчисляться не ранее даты признания должника несостоятельным (банкротом), так как право на подачу заявления о привлечении бывших руководителей к субсидиарной ответственности появляется у кредиторов и уполномоченного органа в силу пункта 5 статьи 10 Закона о банкротстве только в ходе конкурсного производства.
Рассматривая схожий обособленный спор и установив, что лицо, являющееся в спорный период директором должника, не проявило должной осмотрительности и осторожности при выборе контрагентов, осуществляло закупку товаров и услуг по завышенной стоимости без установления юридического статуса сторон по сделкам, принимало подписанные неустановленными лицами акты и счета-фактуры, что послужило основанием для начисления налогов, пеней и штрафа по решению о привлечении должника к ответственности за совершение налогового правонарушения, Пятый арбитражный апелляционный суд отменил определение Арбитражного суда Сахалинской области от 06.02.2017 по делу N А59-2088/2015 и привлек бывшего руководителя и учредителя должника к субсидиарной ответственности применительно к положениям абзаца 5 пункта 4 статьи 10 Закона о банкротстве.
В Центральном федеральном округе Постановлением Десятого арбитражного апелляционного суда от 20.06.2017 N 10АП-5923/2017 оставлено без изменения определение Арбитражного суда Московского округа от 10.11.2016 по делу N А41-69115/14 о привлечении бывшего руководителя должника к субсидиарной ответственности в соответствии с абзацем 5 пункта 4 статьи 10 Закона о банкротстве со ссылкой на наличие доказательств участия лица, контролирующего должника, в создании фиктивного документооборота и получении необоснованной налоговой выгоды (вступившим в законную силу решением о привлечении должника к ответственности за совершение налогового правонарушения установлены факты отсутствия реальности хозяйственных отношений должника).
2. Оспаривание сделок
2.1. При определении цели причинения вреда применительно к положениям пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве следует учитывать условия других взаимосвязанных сделок и обстоятельства их заключения.
В рамках дела о банкротстве должника конкурсный управляющий обратился в арбитражный суд с заявлением о признании недействительной сделкой контракта, заключенного должником с лизинговой компанией, по условиям которого должник реализовал весь имущественный комплекс, а лизинговая компания приобрела это имущество для целей последующей его передачи должнику — заводу обратно в лизинг, и о применении последствий недействительности сделки.
Определением Арбитражного суда Тверской области от 10.02.2016 по делу N А66-4283/2014, оставленным без изменения постановлениями Четырнадцатого арбитражного апелляционного суда от 10.06.2016 и Арбитражного суда Северо-Западного округа от 01.09.2016, в удовлетворении требований отказано со ссылкой на отсутствие совокупности условий, установленных статьей 61.2 Закона о банкротстве для признания контракта недействительной сделкой: наличие у должника признаков неплатежеспособности (недостаточности имущества) на дату заключения контракта, а также признаков злоупотребления правом сторонами сделки признано судами недоказанным.
При этом суды указали, что превышение цены договора лизинга над ценой контракта не свидетельствует об уменьшении стоимости имущества или его размера, а также об отсутствии реального хозяйственного смысла в оспариваемой сделке, так как в данном случае необходимо учитывать и имущественный интерес лизингодателя, который аналогичен имущественному интересу заимодавца, предоставляющего денежные средства во временное пользование заемщику.
Отменяя указанные решения судов и возвращая обособленный спор на новое рассмотрение Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации в определении от 23.03.2017 N 307-ЭС16-3465 (4,5) указала следующее.
Спорный контракт был заключен должником с лизинговой компанией при наличии у должника значительной кредиторской задолженности, в том числе перед банками.
Продажа имущества с последующим одновременным принятием его в пользование по договору лизинга и необходимостью уплаты в течение определенного периода лизинговых платежей в целях обратного выкупа с экономической точки зрения является кредитованием покупателя продавцом.
При таких обстоятельствах оценка действительности сделки по купле-продаже не могла производиться без учета всей совокупности отношений, так как данная сделка являлась одним из элементов реализации плана по кредитованию должника с использованием механизма возвратного лизинга.
Соотношение совокупного размера лизинговых платежей и цены контракта влияет на разрешение вопроса о равноценности встречного предоставления, поскольку цена договора лизинга, по сути, определяет объем обязательств продавца по возврату финансирования и уплате процентов, рыночная стоимость предмета возвратного лизинга должна быть сопоставима именно с этой ценой.
В связи с этим, при определении такого признака подозрительной сделки по пункту 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве как причинение вреда от купли-продажи имущества завода, во внимание следовало принимать совокупный экономический эффект для должника от вступления в несколько объединенных общей целью юридических отношений.
Кроме того, удовлетворяя доводы уполномоченного органа о возникновении признаков банкротства завода в периоды наличия незадекларированных обязательств перед бюджетом, Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации подчеркнула, что признаки неплатежеспособности и недостаточности имущества должника носят объективный характер, то есть определяются на дату, в которую они действительно возникли, а не в момент их выявления, в том числе по решению о привлечении лица к ответственности за совершение налогового правонарушения.
2.2. В случае, если условия оспариваемой сделки отличались от условий, при которых в сравнимых обстоятельствах заключаются аналогичные сделки, в существенно худшую сторону, такая сделка подлежит признанию недействительной как неравноценная.
В рамках дела о банкротстве должника конкурсный управляющий обратился в арбитражный суд с заявлением о признании недействительным договора о передаче прав и обязанностей по договору аренды земли, заключенного между должником (арендатором) и новым арендатором — главой КФХ и о применении последствий недействительности сделки.
Определением Арбитражного суда Еврейской автономной области от 17.03.2016 по делу N А16-1418/2014 требования конкурсного управляющего удовлетворены, договор о передаче прав и обязанностей по договору аренды земельных участков сельскохозяйственного назначения, находящихся в муниципальной собственности, признан недействительным, применены последствия недействительности сделки в виде возврата в конкурсную массу должника земельных участков из категории земель сельскохозяйственного назначения.
Постановлением Шестого арбитражного апелляционного суда от 30.06.2016, оставленным без изменения постановлением Арбитражного суда Дальневосточного округа от 25.08.2016, определение Арбитражного суда Еврейской автономной области отменено, в удовлетворении заявления конкурсного управляющего отказано со ссылкой на отсутствие доказательств передачи прав и обязанностей по договору аренды, не имеющего стоимостную оценку, новому арендатору по заниженной цене, и неиспользование должником земельных участков.
Кроме того, суды указали, что, заключив оспариваемый договор, должник освободился от бремени внесения арендной платы, в связи с чем прекратилось наращивание соответствующей кредиторской задолженности.
Отменяя постановления Шестого арбитражного апелляционного суда от 30.06.2016 и Арбитражного суда Дальневосточного округа от 25.08.2016 и оставляя в силе Определение Арбитражного суда Еврейской автономной области от 17.03.2016 Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации в определении от 24.03.2017 N 303-ЭС16-16877 указала следующее.
Соглашение о перенайме предусматривает одновременную передачу бывшим арендатором новому всех прав и обязанностей по договору аренды и потому представляет собою сделку по передаче договора, такая договорная конструкция является возмездной.
Оценивая такую сделку применительно к положениям пункта 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве, следует проанализировать, позиция какой из сторон договора аренды обладает большей коммерческой ценностью и в связи с этим, необходимо ли взимать с нового арендатора дополнительную плату за передачу договора. Кроме того, следует учитывать и специфику возникновения арендных отношений, в силу которых арендодатель с желающих принять имущество в аренду участников гражданского оборота может взимать плату за вступление с ним в хозяйственные отношения по поводу конкретного предмета пользования. Возможность установления подобного рода платы зависит, прежде всего, от экономических законов спроса и предложения, то есть от того, что в конкретный момент времени более ценно — деньги как наиболее ликвидный актив либо право пользования определенной вещью.
Таким образом, учитывая наличие спроса на спорные объекты аренды, перенаем в любом случае не мог быть осуществлен без взимания с нового арендатора дополнительной платы за вступление в отношения с арендодателем в качестве арендатора. Условия оспариваемой сделки, не предусматривающие такой платы, в существенно худшую для должника сторону отличались от условий, при которых в сравнимых обстоятельствах заключаются аналогичные сделки, в связи с чем спорное соглашение подлежит признанию недействительным как неравноценное.
Определением Верховного Суда РФ от 27.06.2017 N 28-ПЭК17 главе КФХ — новому арендатору отказано в передаче надзорной жалобы для рассмотрения в судебном заседании Президиума Верховного Суда Российской Федерации со ссылкой на отсутствие доказательств, подтверждающих производство оценки права аренды и предоставления предпринимателем встречного исполнения по ней.
2.3. Для соотнесения с периодом подозрительности даты совершения сделки, переход права на основании которой подлежит государственной регистрации, учету подлежит дата такой регистрации.
Федеральная налоговая служба Российской Федерации обратилась в арбитражный суд Приморского края с заявлением о признании недействительным договора купли-продажи имущества, заключенного должником со своим учредителем в счет исполнения обязательств по ранее заключенному договору беспроцентного займа.
Установив в ходе проведения выездной налоговой проверки учредителя факт последующего отчуждения им третьему лицу в течение полугода, имущества, полученного от должника, по цене в 18 раз дороже, уполномоченный орган указывал на наличие признаков неравноценности сделки, предусмотренных пунктом 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве.
Определением Арбитражного суда Приморского края от 14.09.2016 по делу N А51-31080/2012 заявление уполномоченного органа о признании сделки недействительной удовлетворено применительно к положениям пункта 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве, при этом судом указано, что годичный срок является одним из сроков исковой давности и в силу пункта 1 статьи 192 ГК РФ срок, исчисляемый годами, истекает в соответствующие месяц и число последнего года срока, то есть последний день срока обжалования договора купли-продажи от 12.01.2012 приходится на 12.01.2013 в субботу. При этом в силу статьи 193 ГК РФ если последний день срока приходится на нерабочий день, днем окончания срока считается ближайший следующий за ним рабочий день, то есть 14.01.2013. Поскольку дело о несостоятельности (банкротстве) должника возбуждено определением суда от 14.01.2013, сделка является недействительной в силу пункта 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве. Также суд указал и на наличие признаков недействительности сделки в соответствии с пунктом 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.
Оставляя определение Арбитражного суда Приморского края от 14.09.2016 в силе, Пятый арбитражный апелляционный суд в постановлении от 14.12.2016, оставленном без изменения постановлением Арбитражного суда Дальневосточного округа от 21.02.2017, указал на неверное исчисление годичного срока судом первой инстанции, не приведшего к принятию неправильного решения в связи с установлением всех элементов недействительности сделки в соответствии с пунктом 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.
Отказывая стороне по сделке в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по экономическим спорам Верховный Суд Российской Федерации в определении от 19.06.2017 N 303-ЭС17-7042 указал на неверное исчисление нижестоящими судами срока годичного оспаривания и подчеркнул, что для соотнесения даты совершения сделки, переход права на основании которой подлежит государственной регистрации, с периодом подозрительности, учету подлежит дата такой регистрации. Если переход права зарегистрирован в пределах года до возбуждения дела о банкротстве, заявителю достаточно доказать неравноценность встречного исполнения по договору на основании пункта 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве.
2.4. Заключение нового договора хранения при оспаривании предыдущего следует рассматривать как создание реституционного иммунитета в отношении спорного имущества, что не отвечает целям конкурсного производства
В рамках дела о банкротстве должника конкурсный управляющий обратился в арбитражный суд с заявлением о признании недействительным договора безвозмездного хранения имущества с правом пользования и обязания хранителя передать должнику имущество, полученное на хранение в соответствии с договором хранения.
Определением Арбитражного суда Московской области от 31.05.2016 по делу N А41-54738/2014, оставленным без изменения постановлениями Десятого арбитражного апелляционного суда от 04.08.2016 и Арбитражного суда Московского округа от 24.10.2016 заявление конкурсного управляющего удовлетворено частично, договор хранения признан недействительным, однако в применении последствий недействительности сделки отказано по следующим основаниям.
После истечения срока действия оспариваемого договора и до принятия судом первой инстанции определения по существу спора должник и хранитель заключили новый договор хранения, аналогичный по своему содержанию оспариваемому договору хранения, за исключением условий о времени действия. Заключение нового договора препятствует удовлетворению реституционных требований конкурсного управляющего в отношении спорного договора хранения, поскольку хранитель пользуется имуществом на законных основаниях по неоспоренной сделке.
Отменяя указанные решения судов в части применения последствий недействительности сделки Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации в определении от 24.04.2017 N 305-ЭС15-14383 указала следующее.
Поскольку новый договор хранения был заключен после подачи конкурсным управляющим заявления о признании предыдущего договора хранения недействительной сделкой, стороны фактически преследовали цель воспрепятствования применению реституционных требований при оспаривании договора хранения. Поведение сторон при заключении договора хранения не отвечало стандартам добросовестного и разумного осуществления гражданских прав, в связи с чем при разрешении требования о применении последствий недействительности сделки судам не следовало принимать возражение ответчика о существовании второго договора как не имеющего правового значения и не создающего для должника правовых последствий в виде невозможности возврата спорного имущества. В противном случае суды предоставили бы возможность сторонам договора своими недобросовестными действиями (заключение нового договора хранения при оспаривании предыдущего) создать реституционный иммунитет в отношении спорного имущества, что не отвечает целям конкурсного производства и правосудия в целом. В такой ситуации механизм судебной защиты не способствовал бы восстановлению нарушенных прав и законных интересов испрашивающего ее у компетентного органа лица.
3. Назначение арбитражного управляющего,
признание действий (бездействия) арбитражного управляющего
ненадлежащими, взыскание убытков, установление размера
процентов по вознаграждению арбитражного управляющего
3.1. Конкурсный управляющий обязан произвести корректировку налоговых периодов в соответствии с требованиями статьи 55 НК РФ, определить налогооблагаемую базу, зарезервировать денежные средства и принять меры к погашению фискальных обязательств, возникших в период ликвидации, в том числе по последним укороченным налоговым периодам, длящимся до момента завершения ликвидации.
Федеральная налоговая служба обратилась в арбитражный суд с иском к арбитражному управляющему о возмещении убытков, причиненных действиями конкурсного управляющего по неуплате в бюджет суммы текущего НДС, исчисленного с реализации имущества должника-банкрота в деле о банкротстве N А21-8750/2012.
Решением Арбитражного суда города Москвы от 20.02.2016 по делу N А40-144047/2015, оставленным без изменения постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 25.07.2016 и постановлением Арбитражного суда Московского округа от 25.11.2016 в удовлетворении искового требования отказано со ссылкой на следующие основания.
Согласно материалам дела о банкротстве все вырученные от реализации имущества должника денежные средства пошли на погашение требований кредиторов третьей очереди, а также текущих требований, в том числе: на погашение расходов по делу о банкротстве, вознаграждение арбитражному управляющему и прочие внеочередные расходы, к погашению текущих платежей четвертой очереди, в том числе требований по уплате НДС, конкурсный управляющий не приступал ввиду отсутствия денежных средств и обязанности резервировать денежные средства для выплаты НДС.
Отменяя указанные судебные акты и направляя спор на новое рассмотрение Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации в Определении от 15.06.2017 N 305-ЭС17-1599 указала следующее.
Должник при реализации имущества предъявил к оплате покупателям соответствующую сумму НДС дополнительно к цене сделки, а покупатели перечислили должнику как цену сделки, так и сумму НДС.
Общее правило об определении налогового периода для случаев ликвидации организации до конца календарного года закреплено в пункте 3 статьи 55 НК РФ. При ликвидации организации до истечения налогового периода руководитель ликвидационной комиссии (для случаев добровольной ликвидации) или конкурсный управляющий (для случаев ликвидации через процедуру конкурсного производства) обязан произвести корректировку налоговых периодов в соответствии с требованиями статьи 55 НК РФ, определить налогооблагаемую базу и принять меры к погашению фискальных обязательств, возникших в период ликвидации, в том числе по последним укороченным налоговым периодам, длящимся до момента завершения ликвидации.
Окончание ликвидационной процедуры без совершения указанных действий является неправомерным обходом закона — необоснованным односторонним прекращением налогоплательщиком обязательств перед бюджетом при наличии налогооблагаемой базы со ссылкой лишь на формальную подачу им заявления (ходатайства) о завершении процедуры ликвидации до истечения налогового периода (календарного года, месяца, квартала).
С учетом изложенного, бездействие конкурсного управляющего, выраженное в неисчислении по правилам статьи 173 НК РФ суммы налога, подлежащей уплате в бюджет по итогам последнего налогового периода, который начал течь с начала квартала и истек в день завершения ликвидационных мероприятий, непредставлении в налоговый орган по месту учета соответствующей налоговой декларации, и распределение конкурсной массы без учета текущих обязательств перед бюджетом, не отвечает требованиям Закона о банкротстве и положениям НК РФ.
3.2. Нарушения, направленные на возникновение риска утраты возможности увеличения конкурсной массы, являются существенными и влекут необходимость отстранения конкурсного управляющего.
Федеральная налоговая служба обратилась в Арбитражный суд Республики Саха (Якутия) с заявлением об отстранении конкурсного управляющего от исполнения своих обязанностей по основаниям неосуществления предусмотренных пунктом 2 статьи 129 Закона о банкротстве мер по разделу совместно нажитого имущества, принадлежащего должнику, а также по поиску, выявлению и возврату имущества, числящегося за должником по данным регистрирующих органов.
Определением Арбитражного суда Республики Саха (Якутия) от 19.10.2016 по делу N А58-2714/2014, оставленным без изменения постановлениями Четвертого арбитражного апелляционного суда от 07.02.2017 и Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 11.05.2017, заявление уполномоченного органа удовлетворено, конкурсный управляющий отстранен от исполнения обязанностей, по следующим основаниям.
Уполномоченным органом представлены доказательства неоднократности допущенных конкурсным управляющим нарушений в деле о банкротстве, подтвержденные постановлением Четвертого арбитражного апелляционного суда от 16.03.2016 и определением Арбитражного суда Республики Саха (Якутия) от 01.04.2016 по тому же делу.
Допущенные арбитражным управляющим нарушения, выразившиеся в непринятии мер по разделу совместно нажитого должником имущества, а также мероприятий, направленных на поиск, выявление и возврат имущества должника, влекут обоснованные сомнения в его способности к надлежащему ведению процедуры банкротства должника и, как следствие, — необходимость отстранения его от исполнения обязанностей конкурсного управляющего.
Кроме того, Арбитражный суд Восточно-Сибирского округа, отклоняя довод саморегулируемой организации арбитражных управляющих, членом которой являлся арбитражный управляющий, о непринятии во внимание факта подачи арбитражным управляющим заявления об освобождении от исполнения обязанностей по состоянию здоровья, подчеркнул, что обращение арбитражного управляющего с заявлением об освобождении его от исполнения обязанностей конкурсного управляющего после поступления в арбитражный суд заявления уполномоченного органа об отстранении арбитражного управляющего от исполнения обязанностей конкурсного управляющего не препятствует рассмотрению заявления об отстранении арбитражного управляющего по существу и не имеет правового значения.
3.3. При установлении суммы процентов по вознаграждению конкурсного управляющего учитывается фактический объем работ, выполненных конкурсным управляющим.
Арбитражный управляющий обратился в Арбитражный суд Краснодарского края с заявлением о взыскании с должника вознаграждения конкурсного управляющего и процентов по вознаграждению конкурсного управляющего в размере 1,812 млн. рублей.
Удовлетворяя заявление конкурсного управляющего, Арбитражный суд Краснодарского края руководствовался положениями пункта 13 статьи 20.6 Закона о банкротстве и установленными по делу фактами, в соответствии с которыми погашение требований кредиторов, не являющихся залоговыми, составило 90%.
Федеральная налоговая служба, выражая несогласие с принятым судебным актом, указала, что фактических действий, которые привели к погашению задолженности перед кредиторами, конкурсный управляющий не совершал. Погашение задолженности произведено за счет денежных средств должника после снятия ареста с его счета, наложенного ранее в связи с расследованием уголовного дела, возбужденного по признакам преступления, предусмотренного статьей 196 УК РФ.
Постановлением Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 21.11.2016 по делу N А32-16756/2015 определение Арбитражного суда Краснодарского края от 08.09.2016 отменено в части взыскания с должника в пользу арбитражного управляющего процентов по вознаграждению по следующим основаниям.
Установление вознаграждения в виде процентов, размер которых определяется в зависимости от процента удовлетворения требований кредиторов, включенных в реестр, по смыслу пункта 13 статьи 20.6 Закона о банкротстве направлено на поощрение конкурсного управляющего за осуществление работы по проведению расчетов с кредиторами и формированию конкурсной массы.
В отличие от фиксированной суммы вознаграждения, выплата которой зависит от факта сохранения за арбитражным управляющим соответствующего статуса, выплата вознаграждения в части процентов зависит от объема выполняемых арбитражным управляющим обязанностей и результатов проведения процедуры.
Оставляя в силе указанное постановление, Арбитражный суд Северо-Кавказского округа в постановлении от 26.01.2017 N Ф08-10557/2016 подчеркнул, что перечисление денежных средств, находящихся на дату подачи заявления о признании должника несостоятельным (банкротом) на расчетном счете предприятия, не относится к мерам, направленным на формирование конкурсной массы, и поступление указанных денежных средств на расчетный счет должника не связано с деятельностью конкурсного управляющего, в связи с чем отсутствуют основания для поощрения конкурсного управляющего столь значительной суммой процентов.
Определением Верховного Суда Российской Федерации от 29.05.2017 N 308-ЭС17-5238 отказано в передаче кассационной жалобы арбитражного управляющего для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по экономическим спорам.
3.4. При расчете процентов по вознаграждению временного управляющего пункт 10 статьи 20.6 Закона о банкротстве подлежит применению в редакции, действовавшей на дату назначения временного управляющего.
Арбитражный управляющий обратилась в арбитражный суд с заявлением о взыскании фиксированной суммы вознаграждения временного управляющего, суммы произведенных расходов и суммы процентов по вознаграждению временного управляющего в размере 834,6 тыс. рублей.
Определением Арбитражного суда Московской области от 27.05.2016 по делу N А41-9631/2015, оставленным без изменения постановлениями Десятого арбитражного апелляционного суда от 01.08.2016 и Арбитражного суда Московского округа от 18.10.2016, заявление арбитражного управляющего по взысканию процентов по вознаграждению временного управляющего удовлетворено частично, проценты по вознаграждению взысканы в размере 60 000 рублей по следующим основаниям.
Право временного управляющего требовать установления вознаграждения в виде процентов возникает только после завершения процедуры наблюдения, следовательно, для определения размера данных процентов необходимо руководствоваться нормами Закона о банкротстве в редакции, действовавшей на дату истечения десятидневного срока с момента окончания процедуры наблюдения. Поскольку в рассматриваемом споре право требовать проценты по вознаграждению временного управляющего возникло после вступления в силу Федерального закона от 29.12.2015 N 391-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», размер процентов по вознаграждению временного управляющего ограничен шестьюдесятью тысячами рублей.
Отменяя указанные судебные акты в части отказа в удовлетворении заявления арбитражного управляющего о взыскании процентов по вознаграждению, Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации в Определении от 17.05.2017 N 305-ЭС16-20547 указала следующее.
Применительно к пункту 2 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 25.12.2013 N 97 «О некоторых вопросах, связанных с вознаграждением арбитражного управляющего при банкротстве», полномочия временного управляющего и, соответственно, право на получение вознаграждения возникают с даты принятия судебного акта об утверждении лица арбитражным управляющим. Давая согласие на утверждение своей кандидатуры и, как следствие, принимая на себя обязанности по проведению мероприятий, предусмотренных процедурой наблюдения, временный управляющий имеет разумные ожидания на получение процентов по вознаграждению временного управляющего, определяемых в соответствии с положениями статьи 20.6 Закона о банкротстве в редакции, действовавшей на момент ее утверждения.
3.5. Нарушение срока, предусмотренного пунктом 6 статьи 45 Закона о банкротстве, не влечет утраты собранием кредиторов права на выбор нового конкурсного управляющего и не является основанием для отказа в назначении того арбитражного управляющего, который предложен собранием кредиторов.
В связи с удовлетворением жалобы уполномоченного органа и конкурсного кредитора на ненадлежащее исполнение конкурсным управляющим своих обязанностей, последний был отстранен определением арбитражного суда и назначено судебное заседание по рассмотрению вопроса об утверждении конкурсного управляющего.
Определением Арбитражного суда Саратовской области от 28.09.2016 по делу N А57-19759/2012, оставленным без изменения постановлением Двенадцатого арбитражного апелляционного суда от 14.11.2016, конкурсным управляющим назначен член той же самой саморегулируемой организации арбитражных управляющих, поскольку сведения о выборе собранием кредиторов иной саморегулируемой организации арбитражных управляющих или ином арбитражном управляющем не были представлены суду в десятидневный срок.
Отменяя определение Арбитражного суда Саратовской области от 28.09.2016, постановление Двенадцатого арбитражного апелляционного суда от 14.11.2016 и направляя спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции, Арбитражный суд Поволжского округа в постановлении от 02.02.2017 N Ф06-3047/2015 указал на то, что само по себе нарушение упомянутого срока не влечет за собой утрату собранием кредиторов права на выбор нового конкурсного управляющего и не является основанием для отказа в назначении того арбитражного управляющего, который предложен собранием кредиторов к моменту проведения судебного заседания по вопросу об утверждении нового арбитражного управляющего.
При этом в период, когда у должника фактически отсутствует арбитражный управляющий, проведение собрания кредиторов для решения соответствующего вопроса может быть инициировано лицами, указанными в абзацах третьем — пятом пункта 1 статьи 14 Закона о банкротстве.
Поскольку пунктом 2 статьи 12 Закона о банкротстве принятие решений о выборе арбитражного управляющего или саморегулируемой организации, из числа членов которой арбитражным судом утверждается арбитражный управляющий, относится к исключительной компетенции собрания кредиторов, приоритет в разрешении названных вопросов законодатель предоставил кредиторам, волеизъявление которых должно иметь решающее значение.
Определением Верховного Суда Российской Федерации от 31.05.2017 N 306-ЭС16-8463(2) отказано в передаче кассационной жалобы арбитражного управляющего для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по экономическим спорам.
4. Включение требований в реестр требований кредиторов,
оспаривание необоснованных требований кредиторов
4.1. В случае совершения кредитором платежей во исполнение безвозмездной сделки, заключенной с должником с целью исполнения его обязательств в порядке дарения, основания для включения в реестр требований кредиторов перечисленных денежных средств отсутствуют.
В рамках дела о несостоятельности (банкротстве) гражданина, физическое лицо обратилось в арбитражный суд с требованием о включении задолженности, возникшей в результате оплаты задолженности гражданина по кредитному договору новому владельцу закладной, в реестр требований кредиторов гражданина.
Определением Арбитражного суда Волгоградской области от 16.03.2016 по делу N А12-45752/2015, оставленным без изменения постановлениями Двенадцатого арбитражного апелляционного суда от 01.06.2016 и Арбитражного суда Поволжского округа от 01.09.2016, требования указанного физического лица признаны обоснованными и включены в реестр требований кредиторов гражданина с удовлетворением в третью очередь со ссылкой на приобретение таким кредитором прав гражданина в порядке суброгации (статьи 313 и 387 ГК РФ).
Отменяя указанные судебные акты и направляя спор на новое рассмотрение в Арбитражный суд Волгоградской области, Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации в Определении от 30.03.2017 N 306-ЭС16-17647 (1) указала следующее.
Положения статьи 313 ГК РФ исходят из того, что в случае, когда исполнение обязательства было возложено должником на третье лицо, последствия такого исполнения в отношениях между третьим лицом и должником регулируются соглашением между ними, а не правилами о суброгации. Упомянутое соглашение может являться сделкой, опосредующей заемные отношения между третьим лицом и должником, договором, предусматривающим дарение третьим лицом должнику исполненного в пользу кредитора, соглашением о погашении существующего обязательства третьего лица перед должником посредством платежа третьего лица в пользу кредитора должника и т.д.
Поскольку в рассматриваемом обособленном споре установлена родственная связь между гражданином и кредитором, заявившем свои требования в порядке суброгации в реестр требований кредиторов гражданина, а также факты участия этих лиц в группе компаний, контролируемых должником-гражданином, предполагается, что в основе операций по погашению чужого долга лежит договоренность между бенефициаром и его родственником — заключенная ими сделка, определяющая условия взаиморасчетов.
Судам надлежало установить существо связывающей их сделки путем исследования обстоятельств, касающихся расчетов кредитора, заявившего свои требования, и кредитной организации. В случае уплаты денежных средств за должника в пользу кредитной организации вследствие дарения не имелось оснований для включения таких требований в реестр требований кредиторов гражданина.
Аналогичная позиция изложена в Определении Верховного Суда от 30.03.2017 N 306-ЭС16-17647(7) по рассмотрению требований, основанных на погашении задолженности гражданина по кредитному договору иного физического лица, связанного признаками родства с гражданином, в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) гражданина N А12-45752/2015.
4.2. Должник в обеспечительном обязательстве, частично исполнивший обязательство перед кредитором, не имеет права на удовлетворение своего требования к другому солидарному должнику до полного удовлетворения последним требований кредитора по основному обязательству.
В рамках дела о несостоятельности (банкротстве) гражданина конкурсный кредитор обратился в арбитражный суд с требованием о включении задолженности в реестр требований кредиторов гражданина, со ссылкой на следующие обстоятельства возникновения задолженности.
Кредитной организацией и юридическим лицом было заключено кредитное соглашение, согласно которому предоставление заемных средств осуществляется при условии предоставления обеспечения в виде поручительств обществ, входящих в одну группу компаний, в том числе конкурсного кредитора, предъявившего свои требования в рассматриваемом обособленном споре в деле о банкротстве гражданина (далее — кредитор), и гражданина-должника, являющегося бенефициаром данной группы компаний, залога недвижимости, принадлежащей отдельным поручителям (в том числе кредитору, предъявившему свои требования, залога долей в уставных капиталах поручителей.
Кредитор передал в залог здание торгового дома и земельный участок, расположенный под ним, по договору об ипотеке от 05.10.2010. Впоследствии по договору купли-продажи, с согласия кредитной организации, кредитор произвел отчуждение части заложенного имущества. В соответствии с условиями договора купли-продажи покупатель перечислил кредитной организации как залогодержателю цену договора купли-продажи, указав в качестве назначения платежа оплату по договору купли-продажи недвижимого имущества в счет погашения задолженности по кредитному соглашению.
Кредитор обратился в суд с заявлением о включении указанной цены договора купли-продажи в реестр требований кредиторов поручителя-гражданина, сославшись на исполнение им как залогодателем обязательства основного должника, и на переход к нему всех прав, принадлежавших кредитной организации, в том числе и обеспечивающих основное обязательство требований к каждому из поручителей.
Определением Арбитражного суда Волгоградской области от 14.03.2016 по делу N А12-45752/2015, оставленным без изменения постановлениями Двенадцатого арбитражного апелляционного суда от 25.05.2016 и Арбитражного суда Поволжского округа от 01.09.2016, требования конкурсного кредитора признаны обоснованными и включены в реестр требований кредиторов гражданина с удовлетворением в третью очередь со ссылкой на приобретение залогодателем, исполнившим обязательство перед кредитором, прав последнего в порядке суброгации (статьи 313 и 387 ГК РФ).
Отменяя указанные судебные акты и направляя спор на новое рассмотрение в Арбитражный суд Волгоградской области, Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации в Определении от 30.03.2017 N 306-ЭС16-17647 (2) указала следующее.
В ситуации, когда одно лицо, входящее в группу компаний, получает кредитные средства, а другие лица, входящие в ту же группу, объединенные с заемщиком общими экономическими интересами, контролируемые одним и тем же конечным бенефициаром, предоставляют обеспечение в момент получения финансирования, зная об обеспечительных обязательствах внутри группы, предполагается, что соответствующее обеспечение направлено на пропорциональное распределение риска дефолта заемщика между всеми членами такой группы компаний вне зависимости от того, как оформлено обеспечение (одним документом либо разными), что позволяет квалифицировать подобное обеспечение как совместное обеспечение. Иное может быть оговорено в соглашении между лицами, предоставившими обеспечение, или вытекать из существа отношений между ними.
Предоставившие совместное обеспечение лица являются солидарными должниками по отношению к кредитору. При исполнении одним из таких солидарных должников обязательства перед кредитором к нему в порядке суброгации переходит требование к основному должнику, однако его отношения с другими выдавшими обеспечение членами группы по общему правилу регулируются положениями пункта 2 статьи 325 ГК РФ: он вправе предъявить регрессные требования к каждому из лиц, выдавших обеспечение, в сумме, соответствующей их доле в обеспечении обязательства, за вычетом доли, падающей на него самого.
Кроме того, право регрессного требования к остальным должникам в обеспечительном обязательстве имеет не любой исполнивший обязательство, а лишь тот, кто исполнил обязательство в размере, превышающем его долю, и только в приходящейся на каждого из остальных должников части.
Более того, из существа обеспечительных обязательств, направленных на максимальное удовлетворение требований кредитора за счет имущества поручителей и залогодателей, и принципа добросовестного осуществления гражданских прав следует, что должник в обеспечительном обязательстве, частично исполнивший обязательство перед кредитором, не имеет права на удовлетворение своего требования к другому солидарному должнику до полного удовлетворения последним требований кредитора по основному обязательству.
Аналогичная позиция изложена в Определении Верховного Суда Российской Федерации от 30.03.2017 N 306-ЭС16-17647(6) по рассмотрению требований иного конкурсного кредитора в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) гражданина N А12-45752/2015, основанных на требованиях по обеспечивающим исполнение кредитных обязательств сделкам, в том числе по договору поручительства, заключенному с гражданином.
4.3. Правоотношения, носящие корпоративный характер, не позволяют участнику — взыскателю составлять конкуренцию кредиторам по внешним обязательствам должника, возникшим в рамках имущественного оборота.
В рамках дела о несостоятельности (банкротстве) гражданина, конкурсный кредитор обратился в арбитражный суд с требованием о включении задолженности в реестр требований кредиторов гражданина, возникшей вследствие неуплаты на протяжении длительного времени гражданином арендных платежей по договору аренды нежилого помещения площадью 9 167,8 кв. м.
Определением Арбитражного суда Волгоградской области от 26.05.2016 по делу N А12-45751/2015, оставленным без изменения постановлениями Двенадцатого арбитражного апелляционного суда от 29.07.2016 и Арбитражного суда Поволжского округа от 03.11.2016, требования конкурсного кредитора признаны обоснованными и включены в реестр требований кредиторов гражданина с удовлетворением в третью очередь со ссылкой на наличие двухсторонних актов сверки к договору аренды нежилого помещения, признание гражданином заявленной задолженности и подтверждение перехода права требования задолженности по арендной плате на основании ряда последовательно заключенных договоров цессии.
Отменяя указанные судебные акты и направляя спор на новое рассмотрение в Арбитражный суд Волгоградской области, Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации в Определении от 26.05.2017 N 306-ЭС16-20056 (6) указала следующее.
По смыслу пункта 1 статьи 19 Закона о банкротстве к заинтересованным лицам должника относятся лица, которые входят с ним в одну группу лиц, либо являются по отношению к нему аффилированными. Таким образом, критерии выявления заинтересованности в делах о банкротстве через включение в текст закона соответствующей отсылки сходны с соответствующими критериями, установленными антимонопольным законодательством.
Доказывание в деле о банкротстве факта общности экономических интересов допустимо не только через подтверждение аффилированности юридической (в частности, принадлежность лиц к одной группе компаний через корпоративное участие), но и фактической. Доказывание фактической аффилированности, при этом, не исключает доказывания заинтересованности даже в тех случаях, когда структура корпоративного участия и управления искусственно позволяет избежать формального критерия группы лиц, однако сохраняется возможность оказывать влияние на принятие решений в сфере ведения предпринимательской деятельности.
О наличии такого рода аффилированности может свидетельствовать поведение лиц в хозяйственном обороте, в частности, заключение между собой сделок и последующее их исполнение на условиях, недоступных обычным (независимым) участникам рынка.
При представлении доказательств аффилированности должника с участником процесса (в частности, с лицом, заявившем о включении требований в реестр, либо с ответчиком по требованию о признании сделки недействительной) на последнего переходит бремя по опровержению соответствующего обстоятельства. В частности, судом на такое лицо может быть возложена обязанность раскрыть разумные экономические мотивы совершения сделки либо мотивы поведения в процессе исполнения уже заключенного соглашения.
В рассматриваемом обособленном споре суды не исследовали приводимые кассатором доводы о том, что все участники спорных арендных отношений — гражданин, собственники помещений и все цессионарии — принадлежат к одной группе компаний, контролируемой супругом должника как конечным бенефициаром.
Между тем, наличие внутригрупповых отношений и, как следствие, общности хозяйственных интересов имеет существенное значение для правильного разрешения спора, поскольку установление подобного факта позволяет дать надлежащую оценку добросовестности действий как кредитора, заявившего о включении своих требований в реестр, так и должника, обязанность которого при нормальном функционировании гражданского оборота состояла в своевременном внесении арендных платежей.
Верховный Суд подчеркнул, что поведение арендодателей, а затем и цессионариев, на протяжении более чем пяти лет до банкротства не обращавшихся с требованием о взыскании долга по арендной плате (тем самым, предоставлявших отсрочку исполнения обязательства на неопределенный срок), не может быть объяснено с точки зрения такой цели коммерческого юридического лица как извлечение прибыли от своей деятельности. Выбор подобной структуры внутригрупповых юридических связей позволяет создать подконтрольную фиктивную кредиторскую задолженность для последующего уменьшения процента требований независимых кредиторов при банкротстве каждого из арендаторов (субарендаторов), при этом наличие в действиях сторон злоупотребления правом уже само по себе достаточно для отказа во включении требований заявителя в реестр требований кредиторов.
4.4. Правоотношения, носящие корпоративный характер, не позволяют участнику — взыскателю составлять конкуренцию кредиторам по внешним обязательствам должника, возникшим в рамках имущественного оборота.
Акционер обратилась в арбитражный суд в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) общества с заявлением о включении в реестр требований кредиторов задолженности, составляющей не выплаченное ей как члену Совета директоров должника вознаграждение по итогам 2013 года.
Отклоняя доводы уполномоченного органа о необоснованности включения данного требования в реестр требований кредиторов должника, Арбитражный суд Приморского края в определении от 13.09.2016 по делу N А51-26703/2015 указал следующее.
Пункт 2 статьи 64 Федерального закона от 26.12.1995 N 208-ФЗ «Об акционерных обществах» не определяет источник выплаты вознаграждения членам совета директоров (наблюдательного совета) акционерного общества, и не указывает на наличие прибыли общества как на обязательное основание для принятия решения о выплате вознаграждения. Статья 48 Закона об акционерных обществах, как и пункт 2 статьи 64 того же закона, не относит вопрос о выплате вознаграждений членам совета директоров к числу вопросов, подлежащих разрешению исключительно на годовом собрании акционеров при разрешении вопроса о распределении прибыли. Вопрос об определении размера вознаграждения членам совета директоров и выплате такого вознаграждения относится к компетенции собрания акционеров не в силу подпункта 11 пункта 1 статьи 48 Закона, а в силу подпункта 20 пункта 1 статьи 48 Закона. Пункт 48.8 статьи 270 НК РФ исключает расходы на выплату вознаграждения членам совета директоров из числа расходов, учитываемых при определении размера налогооблагаемой прибыли хозяйственного общества. Однако данная норма определяет не источник выплаты вознаграждения, а порядок расчета налогооблагаемой прибыли общества, в связи с чем заявленные требования о включении задолженности по выплате вознаграждения члену совета директоров не связаны с обязательством, вытекающим из участия в обществе.
Постановлениями Пятого арбитражного апелляционного суда от 21.11.2016 и Арбитражного суда Дальневосточного округа от 08.08.2017 определение Арбитражного суда Приморского края от 13.09.2016 отменено, в удовлетворении заявления отказано со ссылкой на следующее.
Закон об акционерных обществах, устанавливая возможность выплаты соответствующего вознаграждения членам совета директоров, не регулирует вопрос о его правовой квалификации. То есть общество вправе выбрать любую не противоречащую императивным предписаниям форму вознаграждения членам совета директоров — в виде заработной платы, оплаты по договору возмездного оказания услуг, выплаты единовременного поощрения по результатам финансового года; также не исключено исполнение членами совета директоров общества своих обязанностей на безвозмездной основе.
Вместе с тем, после принятия собранием акционеров решения о выплате вознаграждения общество становится обязанным перед членом совета директоров в силу корпоративного, но не общегражданского регулирования, поскольку обязанность по выплате единовременного вознаграждения по итогам года члену совета директоров гражданским законодательством не установлена, а в статье 64 Закона об акционерных обществах речь ведется лишь о праве общества произвести соответствующую выплату.
Требование, основанное на корпоративном законодательстве, не подпадает под определение понятия денежного требования, подлежащего рассмотрению и установлению в рамках дела о банкротстве в смысле, придаваемом ему статьей 2 Закона о банкротстве.
Применение апелляционным судом к спорной ситуации по аналогии подходов, сформулированных для требований членов корпорации о выплате им стоимости доли/акций и дивидендов (пункт 8 статьи 63, пункт 1 статьи 67 ГК РФ, пункт 1 статьи 148 Закона о банкротстве), следует признать обоснованным, учитывая схожесть сути правоотношений в первом и втором случаях. Данные правоотношения (включая спорные), носящие внутренний характер, не позволяют участнику-взыскателю претендовать на включение своих требований в реестр при банкротстве общества и не могут составлять конкуренцию кредиторам по внешним обязательствам общества-должника, возникшим в рамках имущественного оборота. Указанное соотносится с содержанием понятия «денежное обязательство» в смысле, придаваемом ему статьей 2 Закона о банкротстве.
Отклоняя доводы лица, заявившего требования, об отсутствии у него статуса акционера должника, Верховный Суд Российской Федерации в Определении от 13.06.2017 N 303-ЭС17-6128 об отказе в передаче рассмотрения жалобы в судебном заседании Судебной коллегии по экономическим спорам, Верховный Суд Российской Федерации подчеркнул, что правоотношения, носящие корпоративный характер, в данном случае не позволяют участнику — взыскателю составлять конкуренцию кредиторам по внешним обязательствам должника, возникшим в рамках имущественного оборота.
5. Иные вопросы
5.1. При реализации конкурсного имущества организации-банкрота после 01.01.2015, НДС взиматься не должен, счет-фактура должен выставляться без выделенной суммы НДС.
Налогоплательщик обратился в арбитражный суд с заявлением о признании недействительным решения налогового органа о привлечении к ответственности за совершение налогового правонарушения, которым налогоплательщику доначислен НДС в силу неправомерного принятия его к вычету по операции покупки дизель-генератора у общества, признанного судом несостоятельным (банкротом).
Удовлетворяя заявленные требования, Арбитражный суд Свердловской области в определении от 18.10.2016 по делу N А60-41262/2016, указал, что налогоплательщиком правомерно заявлен вычет по НДС за III квартал 2015 года по приобретенному товару, в отношении которого в счете-фактуре исчислена и выделена сумма НДС.
Постановлениями Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 29.12.2016 и Арбитражного суда Уральского округа от 24.03.2017 определение Арбитражного суда Свердловской области от 18.10.2016 отменено, в удовлетворении заявленных требований отказано по следующим основаниям.
В соответствии с пп. 15 п. 2 ст. 146 НК РФ, вступившим в силу с 01.01.2015, операции по реализации имущества и (или) имущественных прав должника, признанного в соответствии с российским законодательством несостоятельным (банкротом), не являются объектом обложения НДС.
С учетом изложенного, продажа имущества организации-банкрота с 01.01.2015 должна осуществляться без НДС и без выделения его в продажной стоимости в первичных и платежных документах и без выставления счета-фактуры. Соответственно, ни у одной из сторон сделки купли-продажи не должно и не может возникнуть обязанности по исчислению и перечислению НДС в бюджет.
В рассматриваемом налоговом споре продавец — юридическое лицо, признанное банкротом, реализовавшее конкурсную массу, неправомерно выставило счет-фактуру с выделенной суммой НДС, при том, что, в соответствии с действующим правовым регулированием с указанной сделки сумму НДС не исчислило и не уплатило в бюджет.
Таким образом, спорный счет-фактура, составленный и выставленный с нарушением порядка, установленного НК РФ, не может являться основанием для принятия предъявленных покупателю продавцом сумм налога к вычету.
Вывод суда соответствует позиции Минфина России, изложенной в письме от 31.01.2017 N 03-07-11/4780.
Кроме того, суды подчеркнули, что до 01.01.2015 цена, определенная на основе рассчитанной независимым оценщиком рыночной стоимости, включала в себя налог на добавленную стоимость, то есть налог на добавленную стоимость начислялся не сверх рыночной стоимости, а рыночная стоимость уже включала в себя налог на добавленную стоимость.
Внесенные изменения в НК РФ исключили оборот по реализации имущества должника из числа объектов налогообложения, что влечет за собой поступление в конкурсную массу должника всей рыночной стоимости имущества и исключает необходимость уплаты НДС в бюджет.
Определением Верховного Суда Российской Федерации от 14.07.2017 N 309-КГ17-8703 отказано в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в Судебной коллегии по экономическим спорам.
Вывод о том, что на механизм определения начальной цены продажи и рыночной стоимости имущества изменения налогового законодательства в части пп. 15 п. 2 ст. 146 НК РФ не влияют, также отражен в Постановлении Арбитражного суда Поволжского округа от 26.06.2017 N Ф06-21640/2017 по делу N А65-15007/2016.
В рассматриваемом споре о признании незаконным решения и предписания Управления Федеральной антимонопольной службы по Республике Татарстан, вынесенных в отношении организатора торгов в форме публичного предложения по продаже имущества должника-банкрота, суд округа указал, что реализация предмета залога в первую очередь в ходе процедуры банкротства направлена на имущественный интерес залогового кредитора, поскольку именно его требование подлежит удовлетворению за счет денежных средств, вырученных от продажи, поэтому тот уровень цены, который им определяется, предполагается соответствующим и действительной стоимости и отвечающим требованиям и представлениям такого кредитора о стоимости имущества, обеспеченного залогом. Оснований полагать, что в связи с внесением изменений в НК РФ должна измениться начальная цена продажи предмета залога, у суда не имеется.
——————————————————————
